Когда мы будем главными героями

Глава 8

Чтобы хоть немного обсохнуть до возвращения в город, нам пришлось долго гулять вдоль берега, надеясь на солнце и сильный ветер, и к Дарине мы приехали ещё не абсолютно сухие, но абсолютно уставшие.

Без толп гостей квартира казалась неестественно пустой и тихой, даже когда из гостиной доносилось слабое бряцанье гитары. Войдя вслед за Дариной в гостиную, я увидела, что играл Ян – он разлёгся на полу, бессмысленно перебирая струны, и, когда мы вошли, поленился встать и поздороваться, поэтому лишь коротко кивнул.

Серёжа, устав с дороги, выглядел так, будто готов лечь на полу рядом с Яном и тут же уснуть, и единственным проблеском энергии в доме была Дарина – с патчами под глазами и остатками кофе в чашке, она бодро шагала по гостиной, прикрикивая на парней, как вожатая в детском спортивном лагере, и заставляя их подняться и начать репетировать.

Пока они разыгрывались, я наслаждалась тем, что крики Дарины не относились ко мне, устраиваясь поудобнее на подоконнике с пледом и подушкой.

Персонажи в моих заметках постепенно выстраивались в сюжетные линии – пока смутно, предположительно, лишь присматриваясь друг к другу и примеряя возможные роли – но даже призрачные намёки на сюжет были для меня такой долгожданной победой, что аж голова кружилась. Дарина пару раз с усмешкой глядела на меня, видя, как я с улыбкой что-то строчу в телефоне.

Она приподнимала брови и слегка наклоняла голову, будто спрашивая «а кому это ты пишешь?» Мне было необъяснимо приятно думать, что в её глазах у меня есть загадочная романтическая история.

Репетиция шла дёргано и бурно – песни сменяли друг друга, постоянно прерывались спорами и болтовнёй, запланированная на квартирник программа менялась каждые 15 минут. Настроение музыкантов также колебалось с поражающей амплитудой. Дарина то закатывала глаза в бессильной злобе и шла за очередной чашкой кофе, бурча себе под нос, с какими идиотами связалась, то танцевала по комнате и щебетала о том, что это будет лучший квартирник из всех, что когда-либо видел Питер. Серёжа играл вдохновлённо, самоотверженно, и с неменьшей страстью вступал с споры с Яном, как и что надо играть. В обсуждениях техники игры, ритма и акцентов он ещё мог уступить, но когда разговор каким-то образом доходил до критичной точки – фразы «да ты вообще понимаешь, о чём это песня?», в этом вопросе ничего не могло хоть немного изменить мнение Серёжи.