ЭФФЕКТ ДОМИНО [18+]

ЭПИЛОГ. ПАРИЖСКИЙ СИНДРОМ

Три году спустя. Франция, Париж.

— Ваш зеленый чай, — произнесла француженка бариста, что стояла напротив Кристиана и одновременно полировала столик кассы. Ее кудрявые волосы обрамляли темное личико, касаясь прядями лба и щек. В руки попал стаканчик с невидимым напитком за стенками серого пластика, а Кристиан посмешил на улицу. Нет, это была не она.

Париж стал просыпаться от холодной дремы и наконец пустил в округ солнце. Угрюмые лица людей немного сменились на более светлые, если не считать исключением их ругань на самом романтичном языке мира. Все вокруг было великолепным, прям также как она и рассказывала. Художники напротив Эйфелевой башни, рисующие очередной никому ненужный шедевр, который на деле выглядит как жемчужина среди хлама, но скромно оцениться в пару десятков евро в ломбарде или оценщика. Рядом с проходящим парнем, протекала Сена. Река, по которому ходили экскурсионные лодки с полной дюжиной воодушевленных туристов, видевшие этот город впервые. Как и Кристиан. Он свернул чуть поодаль, ближе к западу. Центральные улицы сменялись более плоскими и захудалыми, которые больше напоминали запах крысиной норы, нежели свежего багета. Люди будто поснимали свои пальто и береты, променяв их на старые кожаные куртки с армейскими сапогами. Лица людей стали еще более угрюмей, когда кто-то из них стал объединяться в протест. Насчет чего неизвестно. Французская речь Кристиану была неизвестна. Он недовольно прошел подальше, бросив стаканчик в урну, покончив с напитком, а затем прошелся по улочке местных модельеров, как двое из них перекрывали друг друга из витрин.

— C'est un tissu magnifique, monsieur. (Это изумительная ткань, месье.) — уверял молодой консультант, выучивший совсем недавно состав каждого элемента находящегося на стеллажах бутика.

— Que dites-vous! Il ne résistera même pas au froid. (Что вы! Она же не выдержит и мороза.) — пожаловался джентельмен в очках и строгих брюках, кажется лет сорока, а затем вежливо выложил руки в знак протеста. Манеры.

— Mais nous n'avons pas de froids si rigoureux pour que la veste puisse vous sauver! (Но у нас нет таких морозов, чтобы жакет смог спасти вас!) — подметил парень, уверяя мужчину как тот задумался.

Но Кристиан не понял ни слова. Ему напомнило это случай с Лиамом и Джексоном. Когда Джексон за пару минут до ее смерти обманул ее сообщением о погибели Кристиана, чтобы выкрасть деньги лежащие на кухонном столе, а Лиам пожимал руки. Он прошел дальше, пока не остановился у Лувра и не остолбенел. Его ноги проследовали к миллиардной очереди, но что-то его остановило. Запах. Снова этот запах. Мед с мускусом. Стало дурно. От страха тот свернул на вправо. Он сделал большущий круг и снова столкнулся с башней — предела мечтаний каждого туриста и романтика. Он оглянулся в поисках лавочки, но на них то расслаблялись бездомные, либо играли бедные студенты на гитаре. И все же пару евро, Кристиан пожертвовал одному из таких бедняков, а сам уселся ближе к центру. Юноше казалось, что ему наврали и ловко повели за нос, но как бы не так. Цветы вокруг распускались бутонами, каждый смех, каждый звук казался ему совсем далеким и чуждым, будто он наблюдал за спектаклем из-за стеклянной стены, где актеры только-только приступили к профессии, не заканчивая академию. Все казалось таким лицемерным, фальшивым и безнадежным. Если что-то и напоминало ожидаемое счастье, то позже быстро расплывалось в воздухе остатком сигарет. Внезапно пришла мысль, и тот вооружился размышлять. В миллионный раз.