Мой маленький секрет. D/J

50 глава

Глава 50
Юлия

— Ну что же, Юля, — улыбнулся врач и выдал мне выписки на руки. — Я рад, что анализы все в норме. Такие травмы головы не всегда заканчиваются хорошо, но будем надеяться, что осложнений никаких не возникнет. Жду тебя через три месяца на плановый осмотр, — мужчина похлопал меня по плечу, поднялся на ноги и покинул палату.
Я осталась одна и взглянула на часы. С минуты на минуту приедет Даня и я наконец-то отправлюсь домой... Домой! Когда я пришла в себя и услышала, что месяц пробыла в коматозном состоянии, то сильно испугалась, что никогда не смогу уже вернуться к полноценной жизни, что мой ребенок будет всю жизнь при больной маме... Меня так долго продержали в стенах больницы и какие только мысли не посещали мою разбитую голову за эти дни. Как хорошо, что все страхи остались теперь позади!
— Папа, это правда? Ты не шутишь? Мы сегодня заберем маму из больницы? — услышала за дверью радостный голос Марка.
Отложив бумаги в сторону, я поднялась на ноги. Подошла к окну и выглянула на улицу. Погода стояла чудесная! Сегодня же попрошу Сергея сходить погулять в парк. Хочу есть мороженое, обнимать сына и любимого мужчину, и больше не думать ни о чем плохом.
— Мама! — дверь распахнулась и Марк бросился мне навстречу. В груди разлилось тепло, когда сын заключил меня в объятия и прижался своим худеньким тельцем к моим ногам. — Это правда? Ты сегодня домой?
— Да, сейчас соберу вещи и поедем... — я обняла Марка в ответ и вдохнула глубоко в легкие запах его макушки.
— Как здорово! Вот дедушка обрадуется! Жаль только Дженни улетела...
— Она вернется, — пообещал Данил. — Привет, — подошёл и обнял нас с сыном, и так мы стояли какое-то время. — Врач уже был? — спросил он.
— Да, только что ушел. Оставил все выписки и сказал, что ждёт на обследование через три месяца.
— Хорошо, — кивнул он. — Тогда собирайся, я подойду через десять минут.
Даня вышел из палаты, я переоделась и сложила вещи в сумку. Марк восторженно подпрыгивал на месте, а я с улыбкой на губах поглядывала в его сторону, и просто была счастлива, что сегодня засну рядом с сыном и почитаю ему сказку на ночь.
— Какие планы на вечер? — спросила я у Дани, когда мы выехали с парковки больницы и направились домой.
— Сомневаюсь, что такое можно озвучивать при ребенке, — тихим голосом отозвался он и украдкой взглянул в сторону Марка.
Мои щеки обожгло румянцем, а внизу живота начало ощутимо печь. Картинки этого вечера и ночи предстали перед глазами так явственно, что я зажмурила их и, натянув счастливую улыбку на лицо, отвернулась от Дани. Я безумно по нему соскучилась и жаждала его ласк и нашей близости.
— Еще слишком рано для смущения, — заметив мою реакцию на свои слова, усмехнулся Даня.
Дома нас встретил Вячеслав Александрович, а в гостиной был накрыт стол с угощениями и закусками. Мы пообедали и вышли все вчетвером на улицу. Даня взял на работе отгул и пообещал мне, что свозит меня в конце месяца в Питер на могилу отца. Я старалась не грустить и не думать о том, что близкого человека больше никогда не будет в моей жизни, но время от времени глаза сами собой становились мокрыми, а сердце больно сжималось. Это было выше моих сил думать о том, что папа умер, так и не увидев Марка... В этом была только моя вина. Вот к чему привела моя нерешительность и страхи... Слишком высокую цену я заплатила, и если бы могла повернуть время вспять, то сделала бы все по-другому. Как? Не знаю. Но ощущать внутри эту боль было невыносимо.
— Вера Васильевна звонила, — сказал Даня, вернувшись из дома с теплым пледом. Укрыл меня и присел рядом, обнимая. — Хочет завтра приехать с Матвеем и повидаться с тобой.
Мама переехала с Матвеем в Москву совсем недавно, этому поспособствовал Даня. Для меня стало полной неожиданностью, что Алла бросила своего новорожденного сына. И так обидно было за этого малыша, который уже был не нужен своей маме... А что, если она никогда уже за ним не вернется? И как она смогла бросить своего ребенка и мать после смерти нашего отца? Ведь маме требовалась сейчас ее поддержка! Ладно, я утаила факт рождения Марка, но я каждый день, проведенный в больничных стенах думала о сыне, и не могла уложить подобного поведения в своей голове со стороны сестры. Неужели у нее совершенно не болело сердце, когда она находилась вдали от своей маленькой частички? Ведь она обязательно потом раскается, но может так получиться, что будет очень поздно что-либо исправить. Примерно, как в моей ситуации с папой.
— Конечно, я буду рада увидеть маму, — я улыбнулась Данилу и прижалась к нему, наблюдая, как Марк гонял мяч на газоне.
Поздним вечером, когда я уложила сына спать и вернулась в нашу с Даней спальню, то застыла в дверях, заметив, что он не спал и работал за ноутбуком на кровати.
— Я уже хотел идти проверять не уснула ли ты вместе с Марком, — низким голосом отозвался он, отставляя ноутбук в сторону.
— А если бы уснула? — заигрывающе улыбнулась и подошла ближе, развязывая халат.
Смотрела в его лицо и не верила, что все сейчас происходило между нами по-настоящему. За эти два месяца он окружил меня таким теплом и заботой, что я теперь абсолютно не сомневалась в том, что это мой человек и мой мужчина.
— Ты знаешь... — его лицо помрачнело. Он смотрел на меня таким проникновенным взглядом, что у меня в горле пересохло. — Я столько дней смотрел, как ты спала... — в его голосе послышалась боль, и мое сердце сжалось от этих слов. — Этого зрелища мне хватит до конца моих дней. Поэтому даже не надейся, что этой ночью я позволю тебе уснуть, — хрипло произнес он, протягивая ко мне руки. — Спящая красавица...
Халат с моих плеч упал к нашим ногам, а я задрожала, когда Даня сжал мои плечи руками и привлек к своему мощному телу, впиваясь в губы страстным поцелуем. Этой ночью я действительно не спала ни минуты. Он брал меня с какой-то ненасытностью, будто и правда боялся снова меня потерять. Вколачивался с такой силой, что я обессиленная и задыхающаяся после очередного витка наслаждения лежала под его сильным телом и ощущала, как сердце бешено отбивает свой ритм, а мир рассыпается тысячью сверкающих точек.
— Я люблю тебя, — произнесла я глухим голосом в его влажные волосы и протянула руку, коснувшись лица. Эти слова сами сорвались с губ, но я давно хотела сказать ему об этом.
Впервые за много месяцев я чувствовала себя спокойно. Рядом с этим мужчиной я обрела радость вместо гложущего беспокойства. Он окружил меня заботой и любил меня в ответ.
— Это взаимно, малышка, — отозвался Даня.
Откатился в сторону и нежно положил меня рядом с собой, заключая в свои объятия.
Мама с Матвеем приехали после обеда. Мы с Марком вышли погулять на улицу, а Данил закрылся в кабинете поработать. Я без конца вспоминала о прошлой ночи и с трепетом ожидала наступления сегодняшней.
— Привет, Юль, — мама вышла из машины, которую Даня послал за ней и взяла на руки розовощекого карапуза.
— Привет, — подошла к ним и улыбнулась в ответ. — Как он подрос! — удивилась я.
Последний раз я видела его в тот день, когда мы попали в аварию. Воспоминания об этом дне каждый раз отзывались болью в сердце. Вчера весь вечер я смотрела на отца Дани, и думала о том, что мой папа заслуживал любви внука ничуть не меньше. Жаль, что это осознание пришло ко мне слишком поздно...
— Привет, — склонилась я над племянником и потрепала его по пухлой щечке, а он недовольно поморщился.
Погода второй деть стояла теплая, с улицы уходить не хотелось. Марк подбежал к нам и с интересом принялся разглядывать синий сверток в бабушкиных руках. Они с мамой уже виделись в больнице, и теперь Марка заинтересовал младший двоюродный братик, о котором я недавно ему рассказала.
— Давай, подержу? — предложила маме, когда она тяжело вздохнула. Малыш был упитанным и крепким. Не представляю, как она круглосуточно справлялась с ребенком без какой-либо помощи.
Пока я лежала в больнице в Питере мы виделись с мамой почти каждый день. Но после ее переезда с Матвеем в квартиру, в которой раньше жили Алла и Даня уже несколько реже. Я видела, как сильно она переживала за смерть отца и исчезновение Аллы, но и как ей помочь не знала.
— Он такой славный, я уже забыла, когда Марк был таким, — я улыбнулась и поглядела на маму, заметив, что выглядела она уставшей и обеспокоенной, а за эти дни как-будто постарела лет на десять.
Мы прошли в беседку. Арсений принес коляску и поставил рядом с качелями. Я укачивала мальчика на руках, разговаривая с мамой исключительно о ребенке и не заметила, как Матвей уснул. Как только у Аллы сердце не болело за такого крошечного ангелочка?
— Юля, я приехала с тобой поговорить... — я аккуратно положила спящего Матвея в коляску и поглядела на маму озадаченным взглядом. — Мы договорились с Даней, что как только тебе станет лучше и тебя отпустят домой, то я приеду к вам домой на серьезный разговор...
— Мам... — я напряглась, и мне стало не по себе после такого заявления.
Какие могли быть секреты за моей спиной у них с Даней, о которых я не знала? Мама была чем-то серьезно больна?
— Кто бы что ни говорил — я твоя мама и такой навсегда останусь для тебя. Ты с детства была тихой, скромной, участливой девочкой... Ласковой такой... Я думала, что это Алле нужно больше любви, чтобы она была похожа на тебя. Я так заблуждалась... Мне очень больно это осознавать, а тем более тебе говорить...
— Мам, о чем ты? — я смотрела в ее лицо непонимающим взглядом, и боялась услышать то, что уже и так промелькнуло в сознании яркой вспышкой. Я была им неродная! Неужели это была правда?
Мои руки задрожали, а к горлу подступил нервный комок. Хорошо, что я не держала ребенка на руках, не то выронила бы его после тех слов, какие прозвучали в голове набатом:
— Твои настоящие родители погибли. Родной брат Миши... Они разбились с Тамарой, когда ты была примерно такого же возраста, как сейчас Матвей. Врач настаивал долгое время на том, что тебе вредны сильные переживания после такой серьезной травмы головы, и я отложила этот разговор до твоей выписки...