Едва минул Праздник середины осени, как в небесной канцелярии случился аврал. Такого наплыва работы не было со времен восстановления столицы. И, конечно, каждый небожитель получил добрый ворох заданий поверх основных обязанностей. Денно и нощно выполняя поручения, многие боги позабыли о сне и отдыхе, но им не привыкать отказываться от малых радостей во благо общества. Люди возносят молитвы благодарности, приумножая добродетели своим покровителям. Работа кипит, работа двигается семимильными шагами, но все новые свитки ложатся на стол очередному, измотанному кропотливым трудом небожителю.
А тем временем в Доме Блаженства уже который день не звучит веселый смех. Одинокий фонарь уныло подмигивает оплывшим свечным огарком, но двум Непревзойденным демонам ни к чему яркое освещение. На столе перед ними три опустошенных кувшина от вина и тридцать три дочиста вылизанных блюда. Пить и есть в компании другого мертвеца — ничуть не лучше собственных поминок. Но среди сотен обитателей Призрачного города ни один демон не поймет сейчас Хуа Чэна так хорошо, как Черновод.
— Этот бесполезный мусор из небесной столицы бессовестно пользуется добротой гэ-гэ, — Хуа Чэн потряс кувшин, но не обнаружив плеска алкоголя, отшвырнул бесполезную посудину.
Хэ Сюань подождал пока в огромном зале отгремит эхо и печально подтвердил:
— Никакого проку от них, всю работу на Цинсюаня сваливают. Он с прошлой седмицы домой не возвращался.
На тарелке перед демоном одиноко возлежала куриная ножка и он мрачно размышлял, что если ее съесть, то еды не останется совсем. Конечно, можно было позвать слуг, чтоб принесли новые блюда и вино, но Непревзойденные так вошли во вкус уныния, что разбавлять его присутствием посторонних казалось кощунством. К тому же, пока их возлюбленные работают на износ, предаваться гастрономическим удовольствиям — недостойно заботливых супругов. Вот если без удовольствия — это другое дело, потому оба не сговариваясь грустили над опустевшим столом.
— Уверен, все остальные только и делают, что развлекаются! — выплюнул Хуа Чэн, злой сейчас разом на три мира.
Хэ Сюань поколебался между недовольством и справедливостью, но все же себе не изменил:
— Цинсюань говорит, что сейчас у всех богов уйма работы. Каждый загружен до отказа.
