Свобода быть самим собой

Глава 15. Дорога к счастью

Дин и Том сидели в круглосуточной забегаловке, находящейся как раз напротив госпиталя. В небольшом зале кроме них никого не было, исключая клюющего носом за газетой единственного кассира, на которого Дин периодически поглядывал, избегая тяжелого взгляда уставших глаз напротив. Початый кофе уже начал остывать, не говоря уже о бургере, который изначально был холодный, но Винчестер уплетал его так, словно это самая вкусная вещь в мире, отвлекаясь от того, как от напряжения уплотняется воздух вокруг Тома. Мужчина сидел, оперевшись подбородком на сцепленные в замок руки и глядел перед собой, обдумывая полученную информацию.

- Допустим, с тобой понятно. Но в твоем рассказе ни слова не прозвучало о том, какого черта кремированный несколько месяцев назад уголовник оказался свежайшим трупом у меня в гостиной?!

- Значит, он был живее, чем ты думал. Я рассказал все, что я знаю. Я просто почувствовал, что нужно вернуться.

Том хмуро разглядывал чавкающего Дина достаточно долго, чтобы тот успел смутиться, а потом резко отвел взгляд, как показалось Винчестеру, пристыженно.

- Если бы я поверил Касу тогда, ничего бы не случилось... - мужчина бубнил себе под нос, буравя глазами стол. Винчестер удивленно созерцал доныне незнакомый ему вид пристыженного и раскаивающегося Тома Диплера, тирана и человека с большой буквы, который ему доставил немало хлопот, и ему нравилась такая смена. - Прискорбно осознавать, что если бы не ты, мой племянник уже мог бы быть мертв, и это при самом приятном для него раскладе. И ты, конечно, все еще засранец, и я тебя ненавижу, но... спасибо. Спасибо, что спас Каса.

Выпалив последнее, Том скорей поспешил замять тему, чувствуя, как летят к чертям его гордыня и самоуважение. От вида ухмыляющегося довольного лица Винчестера, который не спешил пропускать такой широкий жест мимо внимания, становилось тошно, однако Диплер чувствовал намного больше, чем сказал. Более того, он получил урок из всей этой ситуации. Мужчина понял, что его неверие Касу могло стоить тому жизни. Вспоминая эти обезумевшие глаза, ищущие в нем поддержки, дорисовывалось и то, чем была встречена тревога племянника. Холодный скепсис, даже некоторая раздраженность, непонимание. Ему всегда было легче уповать на то, что Кас не совсем здоров психически, заставлять пить таблетки, кричать, когда тот отказывался, в общем, делать все возможное, но не пытаться понять, послушать и прислушаться. Том накладывал на Новака ответственность их общего ремесла, но на деле все еще относился к Кастиэлю, как к мальчишке, стремился все решить за него, не давал самостоятельно заниматься своей жизнью. И не хотел его слушать, и вот к чему это привело. Еще хуже становилось от понимания того, что не отрежь он его от Винчестера, Кастиэль пришел бы к нему в тот вечер. И Дин, в отличие от Диплера, не перевел бы все опасения Каса в абсурд. Как бы Дин не облажался и не обидел Каса когда-то, по сути, он обращался с ним намного лучше, чем Том. И грех было винить его в чем-то после того, как этот человек проделал огромный путь, чтобы найти Новака и поговорить с ним. И черт знает, что заставило его вернуться: воля случая или особо чувствительное нутро, - но он вернулся. И, не задумываясь о своей безопасности, попер на вооруженного психа, защищая Кастиэля, в то время как сам Диплер любовался красотой ночного Парижа, и его "материнское сердце" молчало. Короче говоря, Дин заслуживал услышать намного больше, но черта с два Том когда-нибудь ему это озвучит.