Властная и ядовитая королева / 权门毒后 (БЛ)

Глава 188. Отец и сын воссоединяются и покидают секретную комнату.

Человек, умерший пятнадцать лет назад, на самом деле появился живым в секретной комнате. 

Боюсь, никто бы в это не поверил. Кто бы мог подумать, что Лю Шухань окажется такой смелой и высокомерной, даже если Вэй Цзэцянь был «мертв» по ее замыслу ?

 Она тайно спрятала его от всех и спрятала в секретной комнате в главном дворе особняка Хоу? 

Если бы не храбрые и осторожные Стражи Пустоты, обнаружившие улики, Вэй Цзэцянь, возможно, никогда больше не увидел бы свет, а Шэнь Да и Шэнь Лян даже не знали бы, что их отец все еще жив.

Плач продолжался в секретной комнате. Отец и сын обнимали друг друга, каждый плакал сильнее другого. Увидев эту сцену, Пэй Юаньли, Хо Елинь и Лэй Чжэнь одновременно отвернулись друг от друга, в это время их глаза не могли не стать слегка влажными.

«Папа, я Лянлян, папочка...»

Голос Шэнь Ляна был хриплым от плача. В своей прошлой жизни и в этой жизни он всегда думал, что его отец умер от кровотечения во время его рождения. 

Даже если он подозревал, что кровотечение могло быть вызвано искусственно, он никогда этого не  думал, что это действительно какая-то злая звезда, которая стала причиной смерти плода, но его отец в то время был еще жив, и этого нельзя было стереть, несмотря ни на что. 

Он чувствовал себя более или менее виноватым перед ним, но ему это никогда не снилось, что его отец вовсе не умер, но был заключен здесь в тюрьму этой сукой Лю Шухань.

"Уууу..."

Отведя взгляд от старшего сына, Вэй Цзэцянь снова посмотрел на Шэнь Ляна, внимательно глядя на него заплаканными глазами, его маленький сын, тогда у него даже не было времени взглянуть на него, и вот после пятнадцати лет разлуки он так вырос. Это он его жалеет. Если бы он тогда был осторожнее, его сын бы не потерял своего отца сразу после рождения.

Его также называли злой звездой и нарушителем спокойствия.

Его с обидой исключил его биологический отец.

«Папа... Папа...»

Увидев, как он смотрит на него, слезы Шэнь Ляна потекли еще сильнее, а руки, державшие его, сжимались снова и снова, как будто он боялся, что он исчезнет в следующую секунду.

"Уууу..."

Вэй Цзэцянь хотел сказать ему, чтобы он не плакал и не звал его по имени, но не мог. Как бы он ни открывал рот, все, что он мог издать, — это неприятное скуление.