К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
А потом дверь открылась сама. Эоллиец стоял на пороге и смотрел на Лиса. Уже не равнодушно, а со странной смесью любопытства и настороженности. Он был точно такой, как представлял себе Лис — в блестящем поту от хорошо выполненной разминки, тяжело дышащий. В одних лишь белых штанах, которые смотрелись на смуглом теле вызывающе и дразнили похоть сильнее, чем хитрые наряды рыночных танцовщиц. Лис не остановил движений, продолжил медленно водить кулаком по члену, наяву видя того, кого так жаждал. Удовольствие разом обрело остроту клинка. От взгляда желтых глаз стало горячее, а запах, как всегда сводящий с ума, словно заключил Лиса в плотные объятия. — Ближе, — сказал он, сам не понимая — приказ это или просьба. Эоллиец пружинисто шагнул вперед и захлопнул дверь за спиной. Выбрал, значит. От предвкушения у Лиса пересохло во рту. — Ближе, — повторил Лис, и раб подошел к низкому застеленному шкурами ложу. Теперь, выздоровев и восстановив форму, он двигался как дикий зверь — мягко, но быстро перетекая из шага в шаг. И глаза смотрели с истинно волчьей подозрительностью, в полумраке теряя свою прозрачность и отливая золотом. Альфа его не боялся. В запахе было что угодно — вызов, желание вцепиться в горло, любопытство. Но в нем не было страха. И это манило. — Разденься.
