Последние цветы

О чём молчат Лили

Я никогда не думал, что звук дождя может быть таким громким в тишине. Стоя перед её могилой, я вдруг осознал, как тяжело было вновь оказаться здесь. Память о ней все ещё держала меня за горло, не давая дышать. Прошло уже два года, но каждый раз, когда я приходил сюда, будто заново терял ее. Прошлое было тем, что продолжало держать на плаву, а настоящее погружало в бездну.

Я посмотрел на гравировку на камне: «Лили Лукарелли. Свет твоей души навсегда останется с нами». Стандартная фраза. Глупая, если честно. Как будто эти слова могли объяснить, что значит потерять кого-то кто был для тебя всем.

Я опустил взгляд на цветы, которые принёс. Белые лилии, её любимые. В голове мелькнула мысль, что она ненавидела  искусственные вещи, в особенности цветы. Всегда говорила, что цветы должны расти, а не умирать в чьих-то руках. Иронично. Теперь каждый год я приношу то, что она так не любила.

— Дэм? — раздался голос сзади, а я был так погружен в свои мысли, что дёрнулся, едва не сбив с могилы одну из принесенных лилий.

Это был Лео. Скользкий тип, если честно.  Мы знали друг друга всю жизнь — с первого класса. Оба в начальной школе были изгоями. Он потому что сильно много болтал и задирался каждому, а я потому что был, как говорила постоянно моя мама, — слишком тихим. Никто толком не знал обо мне, никто не замечал меня, кроме него. Мы были как два противоположных плюса — по разным причинам, но одинаково чужие.

— Ты здесь, — сказал он тихо, медленно подходя ближе.

Я кивнул, не поднимая взгляда. Чего-то другого я и не ожидал от Лео. Он был тем редким человеком, который знал, что не всегда нужны слова, чтобы понять.

— Странное место для встречи, да? — продолжил он с легкой усмешкой, но в его голосе не было прежнего ребячества или дерзости. Он был другим, когда дело касалось Лили. Точно так же, как и я.

— Помнишь с чего все начиналось?— продолжил он, видя, что я молчу.— Ты сидел на задних партах, где тебя и ещё пару таких же бедолаг никто не трогал.

Я помнил. В старших классах Лили уже блистала, как солнце, а смотрел на неё издалека, так чтобы никто не заметил. Моя симпатия была безнадежной. Её внимание всегда было на тех, кто мог её развеселить, ослепить, как Лео, который, кстати, в старшей школе наконец-то обрел свою популярность. А я? Я был просто тихоней, который на переменах рисовал в блокноте, делая наброски её портрета, но никогда не решался на слово.