Серая масса Черного Куба

Добро пожаловать в Черный Куб

   Ты вышел из кафе и продолжил осматривать местность. Перед тобой раскинулся самый крупный мегаполис Черного Куба, или может это ты случайно забрел в толпу высокомерного исполинского бетона. На черных дорогах стоят серые ишамы, по тротуару, опустив голову, ходят серые люди. Смотря на них, иногда кажется, будто у всех одно и то же настроение - уныние. На самом деле, тебе действительно кажется, ведь я сам это только что придумал. У них нет никакого настроения, и почти никогда не будет. Но обо всем по порядку, сначала нужно показать все самые худшие достопримечательности города. Тебе не нравится? Ты тоже никому не нравишься, но зная это, предпочитаешь приложить все усилия, чтобы получить похвалу от античных статуй из зоопарка, так что закрой рот и иди. Ой, прости, я специально напомнил про инвалидность.
   Читатель, пока мы вдвоем с Нечто сидим в кафе, я все-таки хочу накормить тебя сладостями. Желаю подавиться своей же блевотиной после такого. И в реальности тоже. Как думаешь, куда мы за ними пойдем? Конечно же на рынок, куда же ещё. Как раз по дороге покажу самые скучные мемориалы, чтобы позже не отвлекаться.
   Во-первых, нам обязательно стоит посетить памятник в честь погибших детей. Около него часто любят отдыхать молодожены: пьют, курят, веселятся, занимаются публично сексом и распиливают пополам младенцев ржавыми инструментами. В конце концов, не каждый день убиваешь свое чадо, принимая его за ошибку природу. Во-вторых... куда бы ещё сходить… Так, на, держи карту, веди сам. Ты удивлённо смотришь сначала на меня, потом на нее, ведь это просто мятый, порванный клочок серой бумаги с черными линиями, черными квадратиками и разными пометками, которые лишь мешают разобраться. О, вот это темно-серое пятно оставил мне официант вон того ларька быстрого питания. Видишь? А он как не видел, куда чашку феок ставит, так и теперь не видит больше ничего, даже уродца в зеркале. Хочешь глазенки потрогать? Лови! Не урони только и не потеряй, иначе тоже не увидишь потом того, кто был виноват в случайной слепоте.
   Ты ловишь глаза, а после поднимаешь голову и сзади меня замечаешь мужчину, который сидит на сером бордюре и плачет, упёршись головой в колени. Ты чувствуешь, как его сердце буквально медленно разрывается на части, и видимо на то есть причина. Около него образовалась очередь из толпы серых людей, и каждый что-то нашёптывает, а потом как можно сильнее кидает об голову камень, осколки которого разлетаются на черный асфальт. За что они его так? Подойди ближе, тогда и узнаешь.
   – Это ты во всем виноват.
   – Убить за такое мало.
   – Ха-ха-ха, какой же ты нелепый плакса.
   – Я, пожалуй, дам свой совет, как бы я сделал на твоём месте, будь я тобой.
   – Ну же, давай, зарежься, ублюдок.
   – Ты загниешь в тюрьме.
Шепот эхом раздается в его голове. Ты… не можешь, так что давай спрошу за тебя.
   – Что случилось?
   – Сегодня утром умерла мама. – Ревя, с большим трудом рассказывает он. – На похоронах еле сдерживал слезы, а когда гости во время поминок спросили, как дела, то случайно проболтался, что плохо.
   – Тогда прощай.
   Теперь все ясно, читатель. Наверное, на Синем Шаре в каждой стране есть свои законы. У нас тоже есть свои, отличные от ваших. В Черном Кубе нельзя, слышишь, нельзя говорить, что тебе плохо – это табу. Мы не можем нарушать правила, так что просто читай.
   Мы еще немного стоим рядом с мужчиной. Я останавливаю тебя, чтобы ты не влезал в это дело. Интересно, дай сейчас волю, помог бы ему? Ответишь как-нибудь позже. Вот и очередь почти закончилась, остался последний человек. Она берет в руки камень и со всей силы несколько раз ударяет бедолагу по голове, что у того разбивается череп, а осколки вдавливаются в мозг. Нет, он не умер, но испытает более страшную учесть. Его светло-серая кровь потоком стекает с головы, смешиваясь вместе со слезами, попадая на черный асфальт и в водосточную канаву с помоями, вонь от которой исходит просто ужасная. Прохожие, получив удовольствие кто от зрелища, а кто от участия, широко улыбнулись, но через секунду потеряли эмоции и вновь заторопились по своим делам, нервно поглядывая на позолоченные серые наручные часы, как ни в чем не бывало. Вдалеке слышна сирена скорой помощи. Уходим отсюда.
   Мы дошли. Нет, не до еще одного памятника в честь героя, имя которого ты так и не удосужился запомнить, вместо этого всю жизнь мечтая о самолете, чтобы в конце попытаться улететь на тетрадном листочке и разбиться об воду. Мы дошли до открытого рынка. На удивление, он не самый крупный в Черном Кубе, но тебе все равно плевать, где найти отдушину. Перед тем, как пойти, подожди Нечто. А вот и он пришел с кафе. Дружочек, ты покушал? Понравилось мозговое блюдо? Читатель, смотри, он кивнул! Положительно! Мальчик мой, как же рад, что твои вкусы наконец поменялись! Уже совсем скоро твои мысли станут серыми, потерпи еще чуть-чуть. Ладно, пойдемте скорее, с каждой секундой уходит секунда из жизни, а у нас их в запасе ограничено.
   Рядом со входом нас встречает крупный охранник в темно-сером пиджаке и в очень темно-серых брюках. Его кожаные черные туфли отдают агрессивностью и брутальностью, хотя в детстве парня почти каждый день за болтливый язык и нелепую ложь пинали в грязном школьном туалете, измазанном фекалиями и залитом мочой.
   – Свои, Замарашка, пропускай без предоплаты.
   – Ему не положено. – Проворчал охранник и ткнул пальцем в сторону Нечто.
   – Так это мой песик. Если тявкнет, дашь пройти? Смотри, как звонко получается. Молодец, сейчас за ушком почешу.
   – Пропущу его только ради тебя. Но долг…
   – Долг ты уже давно забрал, когда на судьбоносном кубике выбил шестерку, так что прекращай вонять.
   Фух,наконец-то мы попали на рынок. Наверное, читатель, ты даже не в курсе нашей предпринимательской системы. Прежде чем пройти куда-либо, тебе следует внести предоплату – свою душу. Не думай, на выходе ее отдадут обратно в целостности и сохранности, ведь души покупателей находятся в строгой защите, а официальные торговые площадки должны иметь соответствующее разрешение на осуществление подобных действий, в отличии от черных рынков, в которых мошенники могут забрать ее навсегда, однажды потеряв свою. Подобная система улучшает торговлю в разы, ведь каждый житель Черного Куба закупается не только необходимыми товарами, но еще и желаемыми. К примеру, если бы ты отдал свою душу, то после конфет захотел поискать угрюмые билеты “Русская рулетка” с выигрышным шансом демонического количества пуль в барабане револьвера (хотел перековеркать в этот раз название популярного телешоу с усатым ведущим, но ради тебя нет ни малейшего желания стараться). Впрочем, ты даже серому игрушечному ребенку из кукольного театра проиграл в успешности всех важных дел, которые сквозь зубы называешь любимыми, поднося ко рту сначала ватку со спиртом, а затем бутылку с уксусной кислотой.
   Раз уж мы здесь, то давай пройдемся по разным ларькам, может что интересное найдешь для себя. Тем более, ты же так любишь иллюзию выбора на пути к самому сладкому. Смотри-ка, здесь продаются ботиночки детские, неношеные, но их уже однажды одевали, а вот тут кусочек пирожка с мясом, пахнущий. Ох, не советую покупать, а то еще выдадут премию за жестокое обращение с их нежной начинкой под слоем грубого теста на воде – и это я сейчас не о ботинках, тухлая ты натура, посыпанная испорченным душистым черным индийским перцем. Гляди, а вот около этого прилавка выстроилась большая очередь. Может подойдем? Не хочешь? Что ж, ты сам знаешь ответ. На столе аккуратно разложены какие-то лоскуты человеческой кожи, так еще и для каждого свой оттенок по национальности: серый, серый, серый, серый и серый – это лица. Их добровольно, аккуратно, по каждому мышечному волокну и кровеносному сосуду, но неумело срезали острыми концами осколков разбитого стекла. Ради чего? Чтобы примерить новое, забыв, что лица надо пришивать, а они после операции в антисанитарных условиях прирастают к голым костям вместе с грязью и мерзкими кузнечиками, протягивающими свои тоненькие лапки до головного мозга – и так по кругу, который с каждым разом хочется повторять все реже и реже, все больнее воспринимая рассечение плоти отупевшими осколками стекла, давно покрытыми черной, запекшейся кровью и еще большей грязью вперемешку со сломанными от тяжести лапками.
   Удивлен, как тебе все еще не надоело это читать. Ладно, может попробуем хотя бы одежду подыскать? А то лежишь на кровати как нищий. А вот и ларек подходящий, видишь? Да ничего ты не видишь, от своих букв оторваться не можешь, только раз в сутки смотришь на прозрачную дверь на пятнадцатом этаже с желанием войти в нее. Стойте с Нечто здесь, я сначала с продавцом проконсультируюсь по поводу ассортимента.
   – Здравствуйте, можете подобрать штаны?
   – Здравствуйте. А какой размер вам нужен?
   – Самый большой!
   – Хорошо.
   Он кивнул, взял длинную палку и вытащил штаны откуда-то сверху из множества висящей одежды.
   – Посмотрите на эти: натуральная черная ткань, ручной пошив, современный стиль – настоящий “Ададси”. Вот, пощупайте, стопроцентный спанчбубс. Примерять будете?
   – Нет, не будем. В них читатель не влезет, так как разжирел от своих планов на будущее. И вообще, нам уже пора. До свидания.
   Он такой ширпотреб продает, не представляешь. Видно же, что на краю Черного Куба шили, да и ткань там синтетическая, а не спанчбубс из Бикини Боттом. Тем более, как можно поверить в то, что фирменная одежда продается у зачуханного цыгана, и покупатель ее должен надевать, стоя на картонке.
   Впрочем, долой рассуждения. Возрадуйся, читатель, сейчас ты познаешь форму страдания, от которого все тело выворачивает наизнанку, а самые темные уголки души обнажаются словно скоропроходящие болезни на приеме у патологоаната. Да, спустя половину рассказа мы наконец дошли до конфет. Давай же, вкуси запретные плоды в попытке найти противоядие от яда “Жизнь”. Но сначала нам надо их приобрести. Мы подходим к прилавку, за которым стоит серый, морщинистый, пожилой мужчина. Он замечает меня и по-теплому приветствует:
   – Привет, внучок. Как ты?
   – Все хорошо. Вот, с другом гуляю. А ты сам как поживаешь?
   – Представь себе, коммерция процветает как никогда раньше, и от покупателей нет отбоя. Только и успеваю, что новый товар выгружать, да клиентов обслуживать. Только, тсс, о разнообразии продукции никому ни слова. А за крышу берут по-божески. В общем, продажа сладостей идет в гору.
   – Я рад за тебя, дедушка, ты всю жизнь об этом мечтал.
   – Эх, что верно, то верно. А у тебя точно все хорошо? Выглядишь бледно, подавленно. Пьешь таблетки?
   – Не беспокойся, читателя можно выгнать из книги и без лекарств – не нужны они мне.
   Он обеспокоенно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
   – А можно у тебя немного конфет взять? Не себе, я своих знакомых угостить хочу.
   – Внучок, ты же понимаешь, что если будешь игнорировать лечение, то закончишь как родители? Даже если лоботомию запретили, то это не значит, что…
   – Знаю! – Я раздраженно перебил его. – Так ты дашь конфет?!
   – Пообещай, что продолжишь пить таблетки. – Вполне серьезно, по-отечески потребовал он.
   – Я… обещаю.
   После этих слов дедушка с трудом улыбнулся и положил мне в руки небольшую коробочку. Я извинился, обнял, посмотрел в его добрые, мокрые от слез глаза, попрощался и подошел к вам. Правда вышел забавный диалог? Читатель, пускай ты не заслужил лакомств, но держи половину. Вторую нужно как скотинке скормить автору, пока тот не вскрыл себе вены. Я бы не стал заморачиваться, но ты оценил данное произведение положительно.[1] Не давай Нечто! Если сделаешь это, то я недвусмысленно положу твои руки на рельсы, пропущу мимо ушей мычания, которые скорее всего должны были быть мольбами о пощаде, и буду ждать, пока ты не устанешь, а твои кисти не перерубят колеса трамвая. И запомни, когда начнется действие сахара, иди в детский садик – мы будем ждать тебя там. Приятного аппетита.
   Оставляя тебя одного, мы с Нечто удаляемся к выходу с рынка. Дальше будешь один. Ты вновь осматриваешь базар и всех находящихся на нем людей, слепившихся в единую серую массу. Каждый среди них сидит в своем мирке и не хочет замечать ничего вокруг, специально относясь с пренебрежением и безразличием. Все привыкли к реальности, в которой нет места краскам, а полный потенциал смысловой пустоты постичь просто невозможно. Здесь прохладно: это не та прохлада, как после жаркого летнего холокоста, а скорее та, будто не хватает тяжелого одеяла, под которым можно спрятаться вместе с кровожадным монстром и проспать в теплой кровати весь день. Ты открываешь коробочку и достаешь оттуда конфету с красивым серым фантиком снаружи и уныло обычным шоколадом поверх приторной начинки внутри. Странно, но после кушания никакого эффекта не наблюдается. Неужели так и должно быть?
Нет, неожиданно тебя распирает от охватившего чувства легкости, энергичности, удовольствия. Ты словно птица, которая после долгого заточения в крохотной клетке смогла распахнуть свои огромные крылья и так беззаботно полететь в далекие, неизведанные земли, и даже не ради того, чтобы склевать мышей на поле. Представь себе, читатель, это состояние называется хорошим настроением. Всего лишь мгновение, и перед тобой предстает новый, потрясающий, красивый, незнакомый доколе мир!

[1] Впервые книга “Серая масса Черного Куба” вышла в моем Telegram-канале в виде небольшого экспериментального фрагмента, который сейчас подписан как “Присказка”. В конце него был текст, который так и не вошел в общую картину произведения, ведь он просто ни к чему. Вот, сами прочтите:«Ты вышел из кафе и продолжил осматривать местность. Пройдя чуть дальше, ты подошел к концу. Тебя встречает автор этого небольшого кусочка и просит оценить свою работу. Если отнесешься отрицательно, то он впадет в депрессию и вскроет вены, но ты получишь от меня конфетку. Если отнесешься положительно, то ему станет приятно, но впадешь в депрессию ты, а он подумает о том, чтобы превратить этот фрагмент в книгу, и получит от меня конфетку. Выбор за тобой, читатель».
   Так вышло, что фрагмент людям понравился, хотя я этого даже не ожидал, а вот обещание осталось. Именно поэтому наш великолепный экскурсовод сказал, что Вы, читатель, не достойны сладостей. Но потом в голове возникла идея сделать из этого сюжет, и получилось то, что получилось.
   Согласен, вышло слишком большое объяснение ради пары фраз, но было бы несправедливо оставлять вас в не ведомстве хотя бы там, где вы, возможно, никогда не сможете узнать смысл сцены просто потому, что не являетесь моим близким знакомым или мамой. Хотя моя мама тоже не читала. Наверное, к счастью.