Марио Пьюзо - Крестный отец

Глава 23

Только прожив пять месяцев на родине отца, в сицилийском изгнании, Майкл начал понемножку разбираться в характере и судьбе дона Корлеоне и таких, как он. Как Люка Брази, жестокий толстяк Клеменца, хладнокровный Тессио. Осознал, наконец, почему мать спокойно и безоговорочно смирилась с навязанным ей образом существования. Потому что на Сицилии он увидел, какими все они стали бы, если не нашли в себе сил для борьбы с капризами и тяготами иной, нездешней жизни.

Совсем иначе воспринимал теперь Майкл и любимую присказку отца о том, что каждый сам создает собственную судьбу. Он узнал также, откуда берется пренебрежительное отношение к любой власти, тем более, государственной, и почему тот, кто нарушил закон "омерты" - молчания, - становился объектом всеобщего презрения и ненависти.

Когда переодетого в костюм с чужого плеча, изрядно потрепанный, и в непривычную матросскую шапочку, его переправили с корабля сначала в доки Палермо, а потом в глубь острова, Майкл невольно оказался в самом сердце Сицилии, где много веков безраздельно и самочинно хозяйничала мафия. Местный мафиозо, глава Семьи, был многим обязан дону Корлеоне за прошлые услуги. В этой же провинции размещалось и местечко, носящее родовое имя Корлеоне, но никого из близкой или дальней родни в живых не нашлось. Женщины состарились и умерли, мужчины попали в кровавую мясорубку вендетты или эмигрировали, кто куда - за океан, в Америку или Бразилию, а кто-то осел в других итальянских краях. Позже Майкл узнал, что по статистике его родной городок являлся рекордсменом по проценту убийств на душу населения. Если верить статистике. Но почему бы, собственно, не поверить ей в этом?

Майкла поселили в качестве гостя к старому холостяку-врачу, доверенному местной мафии. Хотя ему уже перевалило за семьдесят, он один осуществлял медицинское обслуживание во всей окрестности.

Сам же мафиозо - его звали дон Томмазино - числился управляющим крупнейшего поместья, принадлежащего ста- рому роду сицилийских аристократов. Ему было несколько больше пятидесяти и по долгу службы он не только управлялся с огромным хозяйством, но и следил, чтобы бедняки не покушались как на имущество землевладельца, так и на пустующие земли окрест. Не имело никакого значения законны притязания или незаконны. Стоило кому-то попытаться получить разрешение властей на обработку земли, входящей в пределы охраняемых доном Томмазино владений, власти могли решить, что им вздумается, последнее слово все равно оставалось за доном Томмазино. Под угрозой страшной смерти отступался любой храбрец.