Академия вампиров 2

2

Дмитрий сделал один телефонный звонок, и появилась группа специального назначения.
Правда, прошло часа два, и каждая минута ожидания растянулась на год. В конце концов, не в силах выносить сцену побоища, я вернулась в машину. Дмитрий закончил осмотр дома и присоединился ко мне. Ни он, ни я не произнесли ни слова. Жуткие сцены внутри дома снова и снова прокручивались в сознании. Я чувствовала себя испуганной, одинокой, мне хотелось, чтобы Дмитрий как-то успокоил меня. И тут же бранила себя за это желание, в тысячный раз напоминая себе, что он мой инструктор и не его дело утирать сопли, какая бы ситуация ни сложилась. Кроме того, я хотела быть сильной. Не хотела искать поддержки каждый раз, когда ситуация становилась критической.
Прибыла первая группа стражей. Дмитрий открыл дверцу машины и повернулся ко мне.
– Ты должна понять, как все случилось.
Я не хотела больше смотреть на трупы, но пошла за ним. Стражи были мне незнакомы, но Дмитрий знал их. Казалось, он всегда всех знает. Они удивились присутствию новичка, но никто не запротестовал.
Я плелась за ними, пока они осматривали дом. Никто ни к чему не прикасался, но они опускались на колени рядом с телами, внимательно изучали пятна крови и разбитые окна. По-видимому, стригои проникли в дом не только через переднюю или заднюю дверь. Стражи перебрасывались отрывистыми замечаниями, не выказывая ни отвращения, ни страха, которые я чувствовала. Они действовали как роботы. Одна из них, единственная женщина в группе, присела рядом с Артуром Шунбергом. Мне стало интересно: женщины-стражи – редкость. Я слышала, как Дмитрий называл ее Тамарой, на вид ей было лет двадцать пять. Темные волосы не доходили до плеч – как обычно у женщин-стражей.
В ее серых глазах промелькнула печаль.
– Ох, Артур... – вздохнула она.
Прямо как Дмитрий, в двух словах сумев выразить тысячу вещей.
– Никогда не думала, что доживу до этого дня. Он был моим наставником.
Тамара снова вздохнула и встала. Ее лицо приняло деловое выражение, как будто тот, кто обучал ее, не лежал сейчас бездыханным. Я просто глазам не верила. Он же был ее наставником. Как можно до такой степени контролировать себя? Всего на долю секунды я представила себе, что на полу распростерся мертвый Дмитрий. Нет. На ее месте я не смогла бы сохранять спокойствие. Я пришла бы в ярость, кричала бы, пинала вещи ногами. Может, даже ударила кого-нибудь, пытавшегося меня успокоить.
По счастью, я убеждена, Дмитрия никто не может одолеть. Я видела, как он убил стригоя, не моргнув глазом. Он неодолим. Он крут. Он бог. Конечно, к Артуру Шунбергу все это тоже относилось.
– Как они сумели сделать это? – выпалила я вопрос.
Шесть пар глаз обратились ко мне. Я думала, вслед за моей вспышкой последует осуждающий взгляд Дмитрия, но его лицо выражало лишь любопытство.
– Как смогли убить его?
– Точно так же, как убивают остальных, – ответила Тамара, сохраняя спокойное выражение лица. – Он смертен, как и все мы.
– Да, но он... Ты же понимаешь – Артур Шунберг.
– Вот ты и расскажи нам, Роза, – взглянул на меня Дмитрий. – Ты же видела дом. Расскажи, как они это сделали.
Я внезапно осознала, что сегодня все равно подвергнусь испытанию, и задумалась об увиденном. Сглотнула, пытаясь сообразить, как невозможное стало возможным.
– Здесь есть четыре точки входа. Значит, речь идет, по крайней мере, о четырех стригоях. Тут присутствовали семь мороев... Семья Бадика как раз принимала гостей, что увеличило размеры кровавой бойни. Три жертвы были детьми. И три стража. Слишком много убитых. Четыре стригоя на такое неспособны. Шесть – еще туда-сюда, если сначала они напали на стражей, сумев застать их врасплох. Морои были охвачены паникой, чтобы оказывать сопротивление.
– А как они сумели застать стражей врасплох? – спросил Дмитрий.
Я заколебалась. Как правило, стражей никому не удается застать врасплох.
– Кольца защиты были разрушены. В семье, не имеющей защиты, выделяют стража, по ночам охраняющего двор. Но здесь пренебрегли этим.
Я ждала следующего очевидного вопроса о том, как оказалась разрушена защита, но Дмитрий не задал его. Не было нужды. Мы все знали ответ. Все видели кол. И снова дрожь пробежала по спине. Люди, работающие со стригоями... с большой группой стригоев.
Дмитрий просто кивнул в знак одобрения, и осмотр продолжился. Когда мы добрались до ванной, я отвела взгляд. Раньше я туда заглядывала вместе с Дмитрием и не имела желания соваться еще раз. Там тоже был мертвый мужчина, его засохшая кровь резко контрастировала с белыми плитками. А поскольку эта комната находилась в глубине доме, здесь было теплее, чем в гостиной с разбитой дверью, мороз тут не защищал от разложения. Тело еще не пахло скверно, но запах стоял... сомнительный.
Однако, отворачиваясь, я заметила на зеркале мазки чего-то темно-красного или скорее коричневого. Прежде я не обратила на них внимания, все затмило жуткое зрелище. Что-то было написано на зеркале кровью. Теперь я прочла надпись: «Бедные, бедные Бадика. Одна королевская семья почти уничтожена. Остальные последуют за ней».
Тамара пренебрежительно фыркнула и отвернулась от зеркала, продолжая изучать ванную. Зато в моей голове эти слова прокручивались снова и снова.
«...Одна королевская семья почти уничтожена. Остальные последуют за ней».
Бадика являлись одним из самых маленьких королевских кланов. И все же вряд ли погибшие здесь были последними из них. Осталось, мне кажется, еще около двухсот Бадика. Это не так уж много, если сравнивать, к примеру, с семьей Ивашковых, огромной и широко распространенной. Но были королевские семьи гораздо меньше, чем семья Бадика. Такие, как Драгомиры. Из них уцелела одна Лисса.
Если стригои хотят уничтожить все королевские рода, то разумнее всего начать с нее.
Кровь мороев поддерживает стригоев, поэтому их желание понятно. А то, что они нацелились конкретно на королевские семьи, скорее всего, просто следствие их жестокого, садистского мировоззрения. Злая ирония состояла в том, что стригои страстно жаждали стереть с лица земли моройское сообщество, хотя сами некогда были его частью.
Пока мы оставались в доме, мои мысли вертелись вокруг надписи на зеркале. В результате страх и шок трансформировались в ярость. Как могли они поступить так? Насколько злым и испорченным нужно быть, чтобы убить целую семью? И как можно идти на такие преступления, если когда-то был таким, как я и Лисса?
Мысль о Лиссе, о том, что стригои захотят уничтожить и ее, расшевелила темную ярость в глубине души, такую мощную, что мне чуть не стало плохо. Внутри кипело нечто ядовитое, нарастающее – грозовое облако, готовое взорваться. Внезапно меня охватило острое желание голыми руками разорвать каждого стригоя, до которого я смогу добраться. Садясь в машину, я так сильно хлопнула дверцей, что удивительно, как она не отвалилась.
Дмитрий удивленно посмотрел на меня.
– Что случилось?
– Ты серьезно?! – недоверчиво воскликнула я. – И ты еще спрашиваешь? Ты же был там, видел все.
– Да. Однако машина тут ни при чем.
– Ненавижу их! – рычала я, пристегиваясь. – Ненавижу всех их! Хотела бы я быть здесь. Уж я вспорола бы им глотки!
Я едва не кричала. Дмитрий пристально смотрел на меня, лицо спокойное, но чувствовалось, он поражен моим взрывом.
– Ты и вправду так думаешь? – спросил он. – Думаешь, будто справилась бы лучше Артура Шунберга, несмотря на увиденное? Даже после того, как Наталья обошлась с тобой?
Я заколебалась. Когда кузина Лиссы превратилась в стригоя, у меня было короткое столкновение с ней, но вскоре появился Дмитрий и спас положение. Она была еще «свежим» стригоем – слабым, нескоординированным – и тем не менее буквально швыряла меня по комнате. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох. И внезапно почувствовала себя ужасно глупо. Я знала, на что они способны. Импульсивное вмешательство в попытке спасти положение имело бы единственный результат – мою гибель. Постепенно я становилась настоящим стражем, но мне предстояло еще многому научиться – и одна семнадцатилетняя девушка уж точно не выстояла бы против шести стригоев.
Я открыла глаза.
– Прости.
Я снова обрела контроль над собой. Бушевавший внутри гнев рассеивался. Уж не знаю, откуда он взялся. Я вспыльчива и часто действую необдуманно, но этот всплеск был слишком вздорный даже в моих глазах. Странно.
– Все в порядке, – успокоил меня Дмитрий, протянул руку и на несколько мгновений накрыл своей ладонью мою. – Это был долгий день. Для всех нас.
Когда мы около полуночи вернулись в Академию, все уже знали о кровавой бойне. Учебный день в школе только закончился. Я не спала больше суток, была вялая, с мутными глазами, и Дмитрий приказал мне немедленно отправиться к себе и лечь спать. Он сам не выглядел уставшим и, казалось, мог принять любой вызов. Иногда я сомневаюсь, спит ли он вообще. Он ушел обсудить нападение с другими стражами, а я пообещала ему, что отправлюсь прямиком в постель. Однако едва он скрылся из виду, свернула к библиотеке. Требовалось увидеться с Лиссой, и благодаря нашей связи я знала, где она.
Когда я шла по каменной дорожке от моего спального корпуса к основному зданию средней школы, темнота стояла хоть глаз выколи. Трава полностью скрылась под снегом, но сама дорожка была тщательно очищена. Это напомнило мне о дворе бедных Бадика. Огромное здание школы в готическом стиле больше подходило для съемок какого-нибудь средневекового кино, чем для учебного заведения. Атмосфера тайны и древней истории сохранялась и внутри здания: искусно обработанные каменные стены и старинные картины успешно соперничали с компьютерами и флуоресцентными лампами. Современная технология проникла сюда, но не занимала доминирующего положения. Пройдя сквозь электронный вход, я направилась в дальний угол, где хранились книги по географии и путешествиям. И очень быстро обнаружила Лиссу. Она сидела на полу, прислонившись спиной к книжному шкафу.
– Привет.
Она подняла взгляд от лежащей на одном колене открытой книги и откинула с лица прядь светлых волос. Ее бойфренд Кристиан лежал на полу рядом, положив голову на другое ее колено. Он приветствовал меня кивком. Учитывая антагонизм, временами вспыхивающий между нами, это было равносильно тому, как если бы он заключил меня в медвежьи объятия. Лисса сдержанно улыбалась, но я чувствовала внутри ее напряженность и страх.
– Ты слышала, – констатировала я, усаживаясь рядом с ней со скрещенными ногами.
Улыбка исчезла, чувство страха и тревоги нарастало. Я рада, что наша духовная связь позволяет мне лучше защищать ее, но в данный момент меньше всего нуждалась в усилении собственного беспокойства.
– Ужасно, – с содроганием прошептала она.
Кристиан слегка переместился, переплел пальцы Лиссы со своими и сжал ее руку. Она в ответ сжала его. Эти двое были так влюблены и так приторно нежничали друг с другом, что каждый раз после общения с ними у меня возникало желание почистить зубы. В данный момент, однако, оба выглядели подавленными, и ясное дело, по какой причине.
– Говорят... Говорят, стригоев было шесть или семь. И люди помогли им разрушить защиту.
Я прислонилась головой к полке. Быстро же распространяются новости. Внезапно я почувствовала головокружение.
– Правда.
– В самом деле? – спросил Кристиан. – А я посчитал, что это просто преувеличение и паранойя.
– Нет... – До меня внезапно дошло, что никто, собственно, не знал, где именно я находилась сегодня. – Я... Я была там.
Глаза Лиссы расширились. Ее охватил шок, и я тут же ощутила его. Даже Кристиан – известный своей самоуверенностью – явно испытывал ужас. Если бы не жуть всего происшедшего, я почувствовала бы удовлетворение оттого, что сумела его огорошить.
– Шутишь, – буркнул он не слишком уверенно.
– Я думала, ты проходишь свое квалификационное...
Голос Лиссы сошел на нет.
– Так и предполагалось, просто я оказалась в неподходящем месте в неподходящее время. Страж, который должен был подвергнуть меня испытанию, жил там. Мы с Дмитрием вошли внутрь и...
Закончить я не смогла. В сознании снова вспыхнули образы крови и смерти. По лицу Лиссы скользнула тень беспокойства, просочившись через нашу связь.
– Роза, как ты? – Она ласково посмотрела на меня.
Лисса – моя лучшая подруга, но я не хотела, чтобы она знала, до какой степени все происшедшее напугало и расстроило меня. Я хотела быть сильной.
– Нормально, – процедила я, стиснув зубы.
– Как все это выглядело? – спросил Кристиан.
В его голосе звучало любопытство, но одновременно и чувство вины – он понимал, что нехорошо расспрашивать о таких страшных вещах. Но удержаться от вопроса не смог, импульсивность – одна из немногих черт, роднивших нас.
– Это выглядело... – Я покачала головой. – Не хочу об этом говорить.
Кристиан начал возражать, но Лисса коснулась рукой его блестящих черных волос. Ее мягкое прикосновение успокоило его. Между всеми нами возник момент неловкости. Проникнув в сознание Лиссы, я поняла, что она отчаянно хочет сменить тему.
– Говорят, это нарушит все праздничные визиты, – произнесла она после некоторой паузы. – Тетя Кристиана, правда, все равно собирается приехать, но большинство мороев сейчас не хотят путешествовать и пожелали, чтобы их дети тоже оставались в безопасном месте. Мысль о том, что где-то действует банда стригоев, ужасает всех.
– Многие родственники не смогут увидеться, – пробормотала я.
– И планы множества королевских вечеринок тоже пойдут прахом, – заметил Кристиан; краткий миг его серьезного настроения прошел, зато ехидная манера вернулась. – Известно, как они ведут себя в это время года – всегда соперничают друг с другом, чья вечеринка круче. Теперь не будут знать, куда себя деть.
Вполне вероятно. Вся моя жизнь вращалась вокруг борьбы, а мороев раздирали внутренние раздоры – в основном это касалось королевских семей и аристократов. Они сражались друг с другом с помощью слов и политических союзов, и, по правде говоря, я предпочитала более прямой метод нанесения ударов. Лиссе и Кристиану в особенности приходилось плавать в очень беспокойных водах. Оба они были из королевских семей, что привлекало к ним внимание и внутри Академии, и за ее стенами.
Для них ситуация обстояла даже хуже, чем для большинства членов моройских королевских семей. На семью Кристиана густую тень отбрасывало то, что сделали его родители, которые сознательно стали стригоями, обменяв магию и нравственные законы на бессмертие и существование за счет убийства других. Сейчас его родители были мертвы, но люди по-прежнему не доверяли ему. Казалось, они думали, будто он в любой момент может стать стригоем и увлечь за собой тех, кто его окружает. Его колкости и мрачное чувство юмора не способствовали улучшению ситуации.
Внимание к Лиссе объяснялось в большой степени тем, что она осталась единственной представительницей своей семьи. Среди мороев не было больше ни одного, в ком хватало бы крови Драгомиров, чтобы носить эту фамилию. Где-то на генеалогическом древе ее будущего мужа обязательно должны присутствовать Драгомиры, пусть даже в качестве дальних родственников, только в этом случае ее дети будут считаться бесспорными Драгомирами. Пока же она стала знаменитостью именно как единственная представительница своего рода. Эти мысли внезапно заставили меня вспомнить о надписи на зеркале, и к горлу подкатила тошнота. Снова зашевелились гнев и отчаяние, но я решила отмахнуться от них с помощью шутки.
– Вам, ребята, нужно учиться решать свои проблемы, как мы. При случае немного помахать кулаками – это и вам, королевским особам, не помешает.
Лисса и Кристиан рассмеялись. Он посмотрел на нее с лукавой улыбкой.
– Спорю, я одолею тебя, если мы сойдемся один на один.
– Ты бы этого хотел, да? – поддразнила она его.
Тревога Лиссы начала рассеиваться.
– А то, – сказал он, не отрывая от нее взгляда.
В его голосе прозвучали такие откровенно чувственные нотки, что сердце Лиссы заколотилось чаще. Меня обожгла ревность. Мы с ней были лучшими подругами всю свою жизнь. Я могла читать ее мысли. Но факт остается фактом: теперь Кристиан играл в ее жизни огромную роль, причем такую, какую я никогда не получу, – точно так же, как он оставался в стороне от существующей между нами связи. Мы оба мирились с тем – хотя и не были в восторге от ситуации, – что ее внимание распределено между нами, и временами казалось, перемирие, которое мы сохраняем ради нее, не прочнее бумаги.
Лисса провела рукой по его щеке.
– Будь паинькой.
– Я стараюсь, – все еще слегка охрипшим голосом ответил он. – Временами. Но временами ты и сама не хочешь, чтобы я...
Я застонала и встала.
– Господи, по-моему, мне пора оставить вас наедине.
Лисса оторвала взгляд от Кристиана, внезапно у нее сделался смущенный вид.
– Извини. – Ее щеки приобрели нежно-розовую окраску, это необыкновенно ей шло – учитывая, что обычно она выглядела бледной, как все морои. Хотя она всегда смотрелась очень даже неплохо. – Тебе вовсе не нужно уходить...
– Нет, я просто с ног валюсь, – заверила я ее, тем более что Кристиана мой уход явно не слишком огорчал. – Увидимся утром.
Я двинулась к выходу, но Лисса окликнула меня:
– Роза? Ты... Ты уверена, что с тобой все в порядке? После всего?
Я посмотрела в ее зеленые глаза. Ее беспокойство было столь сильным и глубоким, что у меня заныло сердце. Может, ближе меня у нее и нет никого в мире, но я не хочу, чтобы она тревожилась из-за меня. Это моя работа – защищать ее, а не ее – защищать меня, и нечего ей по этому поводу париться. В особенности если стригои внезапно решили выкорчевать все королевские семьи. Я улыбнулась ей самой ослепительной улыбкой, на какую была способна.
– Я в порядке. Меня беспокоит лишь, чтобы вы, ребята, не начали срывать друг с друга одежду еще до того, как я уйду.
– Тогда тебе лучше поторопиться, – сухо заметил Кристиан.
Она подтолкнула его локтем, и он закатил глаза.
– Доброй ночи, – пожелала я.
Едва я повернулась спиной к ним, моя улыбка погасла. Я шла к себе с тяжелым сердцем, от всей души надеясь, что Бадика не явятся мне в ночном кошмаре.