"Непонятливый Вы мой, я люблю Вас" | Пинсяш | Смешарики

глава Vl | алкоголь.

Соленая вода неприятно щипала глаза, а его бренное тело медленно шло на дно, как и отношения с Отто.

Морской прилив с особой жадностью поглотил в себе ученого, как и всё попавшее в его зияющую бездну.

Леонид не чувствовал печали. Только внезапность свободы от рутинных дел, что не давали ни счастья, ни облегчения даже после выполнения всей работы. Это напрягало, и ученый чувствовал бескрайнюю усталость.

Выходные ничего не давали. Сон — еда, еда — и сон. Редкий перерыв воспринимался скорее за что-то должное, а в голове засела фраза: "Не будешь спать — умрешь; не будешь есть — умрешь."

Не хотелось так жить, но и умирать тогда тоже.

Леонид пытался найти свое лекарство от тоски, но разве это будет легким путем? Подобно раненному хирургу проводить операцию на себе? Болезненно и долго, если вообще возможно.

Интернет и книги хоть и дали некоторое понятие, однако не могли изменить состояние ученого.

Какие однообразные дни.

Самоубийство, конечно, не было выходом. Просто горький порыв от нахлынувших чувств.

И если честно, Леонид слишком долго находился в таком безразличае к миру, что боль от разбитого сердца воспринималась за что-то... приятное? Будто это могло доказать настоящесть ученого; что он действительно живой человек, а не железный робот, который сухо выполняет задачи по поставленным алгоритмам.

Холодные волны, что с грубой силой тащили парня то к берегу, то в открытый океан, немного остудили пыл. 

Биохимик попытался противостоять течению, ртом захватив кусочек кислорода. Однако море было против, и новый прилив погрузил ученого в воду.

Безликая пучина терзала очередную игрушку, выбивая из легких остатки воздуха.

Ученый попытался что-то сделать, чтобы всплыть на желанную поверхность, как мозг перестал соображать. Сознание Леонида потухло в самый неподходящий момент.

Кажется, это конец.

* * *

Пиннекер пребывал в смешанных чувствах, что были близки к растерянности и недопониманию.