Чем взрослее я становлюсь, тем меньше мистики нахожу в истории, которой сейчас собираюсь поделиться. Наверно, я просто боюсь окончательно растерять это ощущение соприкосновения с потусторонним. Надеюсь, что переведённое в буквы на экране и разошедшееся по сети воспоминание обретёт документальность и станет более... настоящим, реальным, что ли...
Весной 2001 меня неожиданно и беспричинно положили в больницу, хотя я чувствовала себя абсолютно здоровой, не имела каких-то особых жалоб. Хирург на плановом школьном осмотре долго и тщательно изучал кисти моих рук, затем выписал целый ворох бумажек с направлениями на дополнительные анализы. Он просил поторопиться, сдержанно улыбался и ничего не хотел говорить про заподозренный им диагноз. Опасения врача подтвердились - результаты анализов вышли хуже некуда. Я особо не допытывалась у взрослых о том, что именно у меня «сломалось» - впереди были целых два месяца без школы.
Здание больницы было самым заурядным - серая бетонная коробка в пять этажей. Правда, обнаружилась у него своя индивидуальная особенность - стёкла в некоторых окнах почему-то стояли цветные. Не витражи, а просто однотонные. Наше окно как раз было из таких - красное. До сих пор не пойму, какой смысл вкладывался в такой декораторский изыск. Чтобы нормально читать, к примеру, даже днём приходилось включать лампу и закрывать шторы, иначе глаза очень быстро уставали следить за строками на странице, окрашенной в неестественно-красный цвет. С другой стороны, я была единственной, кого интересовало чтение.
Соседки по палате - Маша и Марина - приняли меня спокойно. Прячась за книгой, я не мешала им сплетничать. Взаимное принятие и мирное существование с девочками основывались только на совместных походах покурить, которые в условиях детского учреждения сулили немало приключений.
Стены в больнице оказались стеклянными. Днём это обстоятельство выводило меня из себя - мальчишки из соседней комнаты будто и не имели других дел, кроме подглядывания в нашу временную спальню. А с наступлением сумерек жёлтый маяк лампы с поста медсестры, пробивающийся через прозрачные преграды, до самого утра не давал мне уснуть. Не раз и не два я проклинала этот чёртов аквариум. Правда, нередко случались ночи, когда свет гас на всём этаже. Это всегда означало, что сегодня на дежурство вышла Кривошейка - старше нас едва ли лет на пять, безразличная ко всему и ничуть не отяготающаяся своими обязанностями. Она просто ложилась спать - думала, наивная, мы никуда не денемся с закрытого на ночь этажа.
