Расмус-бродяга

Глава одиннадцатая

И вот он снова в Вестерхаге. Сейчас придет фрёкен Хёк и велит ему рвать крапиву. Ведь его разбудило кудахтанье кур, знакомое надоедливое кудахтанье этих глупых куриц, которых он терпеть не мог.
Расмус осторожно открыл глаза. Да, в самом деле, рядом с ним вышагивали какие-то курицы. Но это были вовсе не белые легорны, каких держали в Вестерхаге, а совсем незнакомые маленькие пестрые. А он сам лежал на полу в комнате, которую раньше никогда не видел. Здесь был открытый очаг, а перед очагом сидел Оскар и пил кофе с маленькой седой старушкой в клетчатом переднике. Они наливали кофе в блюдечки, дули на него, пили и беседовали.
- Да уж, ясное дело, жаль бродяг. Ведь им приходится всю жизнь мотаться по дорогам, - сочувственно сказала она. - И на небо-то они не попадут.
- Ну, уж это, Крошка Сара, ты загнула! - возмутился Оскар. - Ты думаешь, что попадешь на небо только за то, что всю жизнь просидела у плиты? Смотри, как бы не просчитаться!
Старушка сунула в беззубый рот кусочек сахара и многозначительно покачала головой.
- Поживем - увидим, - ответила она. - Поживем - увидим!
Расмус пошевелился, ему хотелось, чтобы Оскар заметил, что он проснулся. Но маленькая старушка первая это заметила.
- Тебе, верно, тоже охота выпить кофейку? - спросила она, глядя на него добрыми, наивными глазами. - Кофе да хлебушка. Тебе еще надо съесть много караваев, прежде чем вырастешь.
Оскар засмеялся.
- Знаешь ли ты, что этот паренек настоящий герой? - сказал он, кивнув в сторону Расмуса. - Всем героям герой, вот что я тебе скажу. Но хлебца ему уж точно надо поесть.
Тут Расмус вспомнил. Он вспомнил эту ночь, когда ему пришлось, хочешь не хочешь, стать героем. У него до сих пор болело все тело.
Но, как он пошит к Крошке Саре, Расмус не помнил. Он только смутно помнил, как Оскар нес его на руках, а над ними с криками махали крыльями чайки.
Расмус оглядел комнату, где куры расхаживали с таким видом, точно это был их курятник. Комната была бедная, убогая, грязная. Но до чего же славно было здесь очутиться. На огне уютно кипел трехногий кофейник, рядом сидел Оскар и спокойно посмеивался.
Крошка Сара налила Расмусу кофе в синюю чашку с отбитой ручкой. Потом она взяла хлебный нож и отрезала ему здоровенный ломоть ржаного хлеба.
- Масло получишь в другой раз, - сказала она, - сегодня у меня его нет.
Расмус взял хлеб. Он был липкий, с темной непропеченной полоской. Но Расмусу нравился непропеченный хлеб, он обмакнул его в кофе и стал есть. Было ужасно вкусно.
- Крошка Сара добра к бродягам, - продолжал Оскар. - Она уж точно попадет на небо.
Крошка Сара кивнула.
- Но сначала пусть сходит к ленсману. Уж ты не откажи, снеси ему письмо поскорее.
Крошка Сара озадаченно почесала затылок. Ее голова походила на клубок белой шерсти.
- Однако говорить я с ним не буду, - испуганно сказала она. - Ни словечка ему не скажу. Только подам письмо и уйду. А не то он велит мне переселяться в богадельню.
Оскар успокаивающе похлопал ее по плечу.
- И не надо ничего говорить. Отдай письмо, и этого довольно. Будем надеяться, что все тогда уладится.
Крошка Сара никак не могла успокоиться. Она, как ребенок, боялась неизвестной опасности.
- Ох, как мне неохота идти. Но пастор говорит: «Будьте добры к бедным». А Оскар беден.
Оскар засмеялся, видно ему нравилось быть бедным.
- Ах-ах-ах, Крошка Сара, будь ко мне добра. Я беден, как вошь.
Крошка Сара горестно потрясла головой.
- Только сперва я должна покормить кур.
- Ах-ах-ах, будь добра и к курам!
Крошка Сара поманила пестрых куриц и исчезла за дверью.
Оскар поглядел на Расмуса, который сидел на грязной постели, расстеленной на полу, и допивал из кружки последние капли.
- Кофе в постели, не худо! - воскликнул Оскар. - Но сейчас я хочу рассказать тебе, что я сделал, покуда ты тут храпел. Я написал ленсману целый роман.
Он достал из кармана пиджака сплошь исписанную бумажку и протянул ее Расмусу.
- Ты хочешь, чтобы я это прочитал? - спросил Расмус.
- Да, сделай милость.
Расмус взял бумажку и стал читать. Писать красиво Оскар, прямо скажем, не умел. Пожалуй, у него получалось еще хуже, чем у Расмуса.
«Я ничево не зделал. Я невинен как невеста. Нет вовсе ничево: Пусть ленсман знает что в Сандё деньги украли два типа. Звать их Лиф и Лиандер. А живут они на постоялом дворе если ищо не съехали оттуда. Тетушку Хедберг ограбили то же они хотя служанка врет на меня а я тут непричем. Я невинен как невеста. Я только стаял и пел возле ее дома. В каждом лесу свой ручей. Спрасите тетушку Хедберг если она не померла. Проганите Анустину а нето тетушке Хедберг не жить. Вить у этих людей стыда нету. А ожирелье я спрятал и деньги тоже такую кучу денег я отрадясь не видывал. Прачитайте втарую бумашку чтоб знать где я их спрятал нето они пропадут. Письмо принесет вам Крошка Сара. Сам я не смею. Никто не верит брадяги а сам я пайду дальше. Хачу быть свабодным раз я невинен как невеста и ничего не зделал.
Не оставляйте Анустину адну с тетушкой Хедберг».
Расмус свернул бумажку и отдал ее Оскару.
- А где ты спрятал деньги? - спросил он.
- В потайном месте. Не спрашивай где. Пусть ты и всем героям герой, но я не хочу впутывать тебя по уши в это дело. Узнаешь в другой раз. Я написал об этом ленсману на другой бумажке, которую вложу в это письмо.
«В другой раз я узнаю это, и хлеб мне маслом намажут тоже в другой раз», - подумал Расмус.
Они лежали на пригорке за домом Крошки Сары и ждали. Оскар не хотел уходить, прежде чем узнает, что ленсман и в самом деле получил письмо. Но Крошка Сара все не возвращалась. Ее не было уже четыре часа, и Оскар начал волноваться.
- Да уж, из этих чокнутых старушонок плохие почтальоны! - сказал он. - Кто знает, что ей придет в голову!
Но Расмусу нравилось лежать и отдыхать. Он снова поспал. Потом они немножко перекусили. Солнце грело жарко, сосны, защищавшие от ветра домишко Крошки Сары, источали запах смолы, белый кот старушки ласкался к Расмусу, мурлыкая. Все было прекрасно.
Глядя на кота, Расмус вспомнил свой сон. Ему приснилось, что у него есть кот, только черный, такой же, как котенок фру Хедберг. Он всю жизнь мечтал иметь свою собственную зверюшку, и Гуннар тоже. Они с Гуннаром часто толковали об этом. Но Гуннар говорил, что в приюте детям не разрешалось заводить никаких животных, разве что насекомых в голове. Правда, их тоже заводить не позволялось, фрёкен Хёк тут же являлась с частым гребнем.
Но этой ночью Расмусу приснился маленький черный котенок, его собственный. Он кормил его селедкой с картошкой. Такую еду кошки едят только во сне. Вспомнив, какой хорошенький был этот котенок, Расмус рассмеялся.
- Ты чему это смеешься? - спросил Оскар.
- Мне приснилось во сне, что мой кот на окне...
- Мне приснилось во сне, что мой кот на окне! - передразнил его Оскар. - Я гляжу, ты сочиняешь стихи, складно выходит.
- А ты знаешь, что ел мой кот? - спросил Расмус.
- Поди, полевок.
- Вовсе не полевок, а селедку с картошкой. Он был такой хорошенький...
- Котята не едят селедку с картошкой, - заметил Оскар.
- А мой ел.
Они помолчали немного, глядя на верхушки сосен. Расмус держал на руках кота Крошки Сары.
- Мне приснилось во сне, что мой кот на окне... - напел Оскар.
...уплетает селедку с картошкой!.. - подхватил Расмус и весело хихикнул.
Оскар подумал немного и пропел:
Хочешь верь, хочешь нет,
Но мой кот на обед
ест картошку с...
...соседнею кошкой! -
с восторгом крикнул Расмус. - Оскар, да у нас получилась почти что песня.
- Это и есть песня, - ответил Оскар и, достав гармошку, стал подбирать мелодию, которую только что пропел.
Так, продолжая ждать Крошку Сару, они играли и пели без конца свою кошачью песенку:
Мне приснилось во сне,
что мой кот на окне
уплетает селедку с картошкой.
Хочешь верь, хочешь нет,
но мой кот на обед
ест картошку с соседнею кошкой.
Надо же, как легко сочинять песни! Расмус решил насочинять их много-много. Про кошек и собак, а может, даже про ягнят. Конечно, они не такие занимательные, как «Для тебя я убила дитя» или «Послушайте ужасную историю», но ведь нельзя же все время петь про убийства! После кошмарных ночных приключений с Лифом и Лиандером он был сыт ужасными историями.
Но вот пришла Крошка Сара. Вид у нее был очень довольный.
- Ленсмана дома не было, - сказала она, кротко улыбаясь беззубым ртом. - Он куда-то отправился ловить жуликов. А мне ждать было некогда, кто знает, когда он вернется!
- А ты все-таки отдала письмо? - с тревогой спросил Оскар. - Кому-нибудь из полицейских?
Крошка Сара виновато покачала пушистой головой.
- А мы-то сидели здесь так долго и ждали тебя, - сказал Оскар. - Что же ты делала все это время?
- Да я торопилась назад, - заверила их Крошка Сара. - Я только попила кофе у Фии Карл Исак. - А что, в письме было что-то важное?
Старушка стояла в клетчатом платочке на голове и в полосатом переднике и пощипывала листики черной смородины с куста, будто была занята делом и ей недосуг думать о письме.
Оскар вздохнул.
- Да нет, Крошка Сара, не очень важное. Вижу, ты точно попадешь на небо.