двойной | пацанки8 | давета

27

Руслана долго молчит. Стоит, будто решает — сказать или нет. Света с Дарьей не двигаются, Мирон рядом переминается, глаза в пол опускает.

— Раз уж услышали, — наконец говорит Руслана, выдыхая. — Придётся рассказать.

Она подходит к старому ящику, садится на него, спину выпрямляет.

— «Скандалисты» это не просто слово. Это люди, которые не хотели мириться с тем, как всё устроено. Когда-то тут, в этом самом подвале, всё и началось. Тогда школа ещё была центром для трудных подростков. Нас было шестеро. Мы не были святыми, но и не злодеями. Мы просто хотели, чтобы нас услышали.

Мирон, слушая, кивает, взгляд в сторону уводит, будто сам давно всё это знает.

— Мы сделали много глупостей, — продолжает Руслана. — Облавы, взломы, заявления. Мы думали, что можем что-то изменить. И, наверное, что-то изменили. Только вот не так, как хотели. Нас раскидало, каждого по-своему. Кто-то ушёл, кто-то пропал, — она на Мирона взгляд бросает. — Кто-то остался тут, следить, чтобы история не повторилась.

— Подождите, — говорит, нахмурившись Токарова. — А почему вы вообще это скрывали? Вас же по новостям показывали, о вас все знали. Типа... легенды города. Скандалисты, герои, всё такое.

— Да, вы же были популярными. Зачем притворяться, будто ничего не было? — Дарья добавляет тише, почти шёпотом.

Руслана тихо усмехается, но в смехе горечь. Она подходит к стене, проводит пальцами по следам копоти, будто вспоминает.

— Популярными? — повторяет с усталой улыбкой. — Вы не представляете, как быстро слово «герой» превращается в «уголовник», когда ты переходишь кому-то дорогу.

Мирон отводит взгляд, молча кивает, будто подтверждая каждое её слово.

— Тогда все это казалось важным, — продолжает Руслана. — Мы громили кабинеты чиновников, писали заявления, вывешивали свои лозунги. Думали, что делаем добро. А потом нас начали искать. Не журналисты, — она делает паузу. — А те, кому мы мешали, — вспоминая трагедию в детском доме.

— И что... вас реально пытались поймать? — Света напрягается, а глаза ее расширяются.

— Пытались, — коротко отвечает Руслана. — Меня тогда спас Саша. А Юлии Игоревне тогда пришлось совершить ужасное. Вилка... — замолкает, взгляд в сторону уводит, а перед глазами смерть Рони появляется. — В общем, у каждого остались свои шрамы.