Примечания:
Сорри, ребят. Хотела другой фф удалить.Стайлз ненавидит весь мир. Он ненавидит докторов. Он ненавидит пубертатный период, и оночень сильно ненавидит то, что проснулся сегодня утром со слизью между ягодиц.
Он знает, что подобное происходит. Черт, да ему самому посчастливилось присутствовать, когда Гринберг презентовался в прошлом году на уроке экономики: коктейль из феромонов омеги чуть не стал причиной потасовки. Кто ж знал, что экономика может быть настолько возбуждающей? Но вот опять же, такие вещи происходят с кем-то вроде Гринберга.
А что насчет Стайлза? Он никто в Бикон Хилз - мелкая сошка на нижней ступени социальной лестницы. Тот странный пацан с непроизносимым именем и отцом, ответственным за разгон всех вечеринок. Разве не была его жизнь достаточно жалка и без того, чтобы презентоваться омегой?
Неееет. Конечно же, он сделал это. Презентовался. Омегой. Блять.
И именно поэтому он сейчас в кабинете Доктора Талии Хейл, в пятницу вечером после школы, раздевается для осмотра.
Он снимает сперва рубашку, бросая ее на пол, а затем боксеры и джинсы. Он матерится, когда штанины не желают стягиваться через кроссовки. Ладно, нужно было сначала скинуть обувь, но если у него плохо с концентрацией, разве это его вина?
Полуголый, он все еще борется со шнурками, когда дверь в его смотровую комнату внезапно открывается.
- Мам, мне нужно...
Стайлз резко разворачивается, приземляясь голой задницей на пол. В дверях стоит его худший кошмар. То есть его фантазия номер один - Дерек Хейл. А вот худшим кошмаром была бы сцена, если бы Дерек увидел его падающим на голую задницу с запутавшимися в штанах ногами.
Происходящее хуже, чем его худший кошмар.
Дерек пялится на него с широко раскрытыми глазами, его щеки горят, но он не отворачивается.
- Что ты делаешь? – спрашивает парень осипшим голосом.
- Я? Что ты делаешь? – возмущается Стайлз. Слова (словесный понос) - это его линия защиты. Он подтягивает колени к груди, пытаясь хоть как-то прикрыться.
- Я думал, моя мама...
- Это же приемный кабинет! Нельзя просто открывать двери нараспашку. О, мой Бог.
