Стайлз не знал, что его выдернуло из темноты, длившейся, кажется, целую вечность. У него раскалывалась голова — боль шла ото лба и неровными, острыми толчками разливалась по макушке, спускаясь к затылку. Густой, липкий туман, кажется, заполнил всю его голову. Стайлз отчаянно застонал, но вышло только нелепое мычание, потому что его рот... Заклеен?
О. Мой. Бог.
Это что, строительный скотч?
Спокойствие, Стайлз, только спокойствие. Если тебя похитили, то отец быстро тебя найдет! В крайнем случае, Скотт точно забеспокоится и придет на помощь!
Бли-и-ин. Скотт ведь уехал на соревнование по лакроссу.
Он открыл глаза и, вполне ожидаемо, увидел только темноту перед собой. Чувствительность понемногу начала возвращаться к нему, и Стайлз понял, что глаза у него чем-то завязаны — теперь он почувствовал и узел этой тряпки, который болезненно вжимался в затылок, доставляя дискомфорт.
Мозг просыпался быстрее всего, породив множество вопросов — было ли это похищением, с какой целью его похитили, каковы будут требования?
Стайлз услышал, как скрипнула дверь. Его голое тело сразу же покрылось неприятными мурашками от сквозняка, он передернулся и...
Стоп. Голое тело?
Стайлз дернул рукой, но та, почему-то, отказывалась его слушаться. Он предпринял повторную попытку, и рука отозвалась резкой болью в районе запястья. Стайлз, кажется, понял, что к чему — руки жестко зафиксированы над головой. Он снова замычал и принялся барахтаться, извиваться, дергаться, но не нашел никакого намека на слабые места его пут, сковавших, оказывается, не только руки, но и ноги, которые, к тому же, были широко разведены. Холод касался его абсолютно везде.
Стайлз выгнулся, собрав все свои силы, которых почти не было — во всем теле ощущалась только слабость, и, согнув руки в локтях, потянул на себя, игнорируя боль.
Когда к его бедру, чуть повыше колена, прикоснулась чья-то рука, он закричал, что есть мочи. Неважно, что крику так и не удалось вырваться. Все его лицо было мокрым от усердия, Стайлз чувствовал, как пот собирается у него над верхней губой и скатывается по щеке.
Его никто не спасет. Даже Дерек, с которым они сильно поругались еще два дня назад.
Липкий страх окутал его своим коконом, заставляя задыхаться и биться в истерике.
Тяжелое, горячее тело навалилось на него, обдавая лицо жарким дыханием. Стайлз повернул голову и крепко зажмурился, как будто бы это могло хоть чем-то помочь. Отчаяние затопило волной злости, поднимающейся откуда-то из груди, давая силу, которой так не хватало. Стайлз сделал еще несколько сильных и довольно-таки болезненных для него рывков, стремясь если не порвать путы, так хотя бы скинуть, отстранить от себя придавившее его тело, лишавшее воздуха, которого и так, кажется, было в катастрофически малом количестве для его горящих огнем легких.
Стайлз своими попытками добился только того, что голое тело на нем немного поерзало и устроилось поудобнее, будто бы издеваясь над ним. Стайлз вдруг отчетливо почувствовал упирающийся в него крепкий чужой стояк, и от догадок к его горлу подступила тошнота, скручивая его спазмами.
Нет, нет, нет...
Его мысли прервались, когда он почувствовал, как между его обнаженных ягодиц скользнуло что-то твердое. Все-таки его собирались поиметь. Стайлз снова закричал, потому что это единственное, но не дающее результата, что он мог сейчас сделать. Его сильно хлопнули по бедру, очевидно, призывая к молчанию, но Стайлз не из тех, кто сдается. Он принялся извиваться под насильником, пытавшимся вставить в него свой член, но, тем самым, раззадорил его еще больше. Его сильно прижали широкой ладонью, удерживая на месте. Почти сразу же Стайлз почувствовал и само проникновение, сопровождающееся неприятным жжением и острой болью.
Стайлз чувствовал каждой клеточкой своей кожи, как его рассматривают оценивающим, липким взглядом. Ему ужасно хотелось прикрыться, спрятаться от чужих глаз. Его насильник медлил, то ли давая привыкнуть к себе и ощущениям, то ли он делал что-то параллельно, о чем Стайлз даже не хотел думать. Вдруг он снимает его на камеру? Нет, нет... Только не это.
Стайлз почувствовал, как член выскользнул из него, и, не успев насладиться передышкой и подумать о дальнейшем, в него снова вошли, но уже легче из-за смазки. Он втянул спертый воздух, когда в него толкнулись резким толчком. Кажется, до конца, потому что он слышал звук шлепнувшихся яиц о кожу. Его всего передернуло от мерзости происходящего, и он почувствовал, как слезы скатываются из его глаз, мгновенно впитываясь в повязку.
Стайлз сжал пальцы в кулак, со всей силы вонзая тупые ногти в кожу, лишь бы отгородиться от происходящего. Лишь бы не начать рыдать в голос, чтоб не доставлять еще больше удовольствия насильнику. Новый спазм скрутил его желудок, и он громко сглотнул, лишь бы не блевануть, иначе...
С каждым толчком тупая, саднящая боль становился все сильнее — смазки было предусмотрительно мало, чтобы удовольствие шло в одну сторону. Никто не собирался облегчать ему положение, как он вообще мог подумать о такой перспективе. Стайлз крепко сжал зубы, до скрипа, и сильнее вдавил ногтями, но та пульсирующая боль внизу была сильнее. Это не помогало.
Он снова предпринял попытку отстраниться, но привлек к себе еще больше нежелательного внимания — насильник взял в руку его мягкий член, совершенно не заинтересованный в происходящем, (что не удивительно, на что он вообще надеялся), и принялся его несильно мять и поглаживать.
Насильник стал наращивать темп, толчки становились более резкими, более глубокими, более... Противными. Стайлз уже не пытался вырываться, дергаться или вообще как-то помогать себе. Он смирился со своей участью и неизбежностью. Ему не вырваться. Его никто не спасет.
Стайлз прикусил щеку изнутри, позволяя солоновато-металлическому вкусу наполнить его рот. Его тело покачивалось от хаотичных толчков, но он не хотел это останавливать хоть как-то, он просто лежал и ждал, когда все закончится.
Он не знал, сколько прошло времени, когда движения сменились на короткие, и, через пару-тройку таких, в него толкнулись особенно болезненно, кончая.
Стайлз беззвучно плакал, кажется, даже без слез — то ли от боли, то ли от радости от того, что все это закончилось. Он молил только об одном — чтобы это поскорее закончилось, чтобы его, наконец, отпустили. Стайлз хочет домой.
Что...
Стайлз вскрикнул, когда с него резко содрали липкую ленту. Потом ему развязали руки и ноги, он, почувствовав свободу, подобрался и обнял себя за колени, уткнувшись в них. Когда руки дотронулись до его головы, он дернулся в сторону, но его удержали на месте, развязывая и снимая повязку с головы. Стайлз начал часто-часто моргать, силясь увидеть хоть что-либо, боясь, что его снова лишат этой возможности. Он оббежал взглядом пустую, ничем не примечательную комнату, когда перед ним сел...
— Д-дерек?
Стайлз во все глаза уставился на своего насильника, его сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди, и, одновременно с этим, разорваться на части от сковавшей его боли.
— Стайлз.
Голос Дерека спокойный, не отображающий никаких эмоций. Как всегда.
— Какого черта, Дерек, — прошептал Стайлз охрипшим от криков голосом.
— Сколько раз ты меня упрашивал «поиграть в изнасилование», Стайлз? — Поднял руку вверх, заметив, что Стайлз открыл рот, чтобы его прервать. — Скажи, я что, недостаточно грубо тебя имею? Тебе уже недостаточно укусов, легких царапин и шлепков? Ты пугаешь меня своими желаниями. Ты хотел — ты получил. Теперь, я надеюсь, я достаточно ярко показал тебе, что это не так приятно? Я надеюсь, тебе хватит этого опыта до конца дней. И чтобы у тебя больше не возникало таких желаний, я ясно выразился?
Стайлз сдулся на глазах, растеряв свой боевой настрой. Он начал дрожать от холода и от пережитого потрясения.
Дерек внимательно посмотрел на него и громко выдохнул, не выдержав.
— Иди сюда.
— Отвали, — буркнул Стайлз, начав стучать зубами.
Дерек закатил глаза и потянул его к себе за ногу. Стайлз, опрокинувшись на спину, отвернулся в сторону.
— Какой же ты придурок, — пробурчал он.
Дерек повернул голову рукой, чтобы посмотреть прямо в глаза.
— Ага. А теперь, Стайлз, я буду тебя лечить. Мы будем учиться любить друг друга медленно, без спешки и самое главное — без боли.
Дерек наклонился и легко, почти невесомо прижался к приоткрытым губам. Стайлз сжал их, Дерек чувствовал остаточный страх, неуверенность и горечь обиды. Он переместил руку на его подбородок и надавил на него, снова приоткрывая стайлзов рот. Скользнул в него языком, нежно лаская, чувствуя привкус крови, зализывая все ранки. Дерек всосал в себя нежную губу и отпустил, подаваясь назад, чтобы снова заглянуть в родные глаза.
Стайлз смотрел недоверчиво, обиженно. Его глаза были покрасневшими от слез, из-за лопнувших сосудов. Дерек приободряюще улыбнулся и погладил пальцами порозовевшую скулу. Он на миг задумался, не перегнул ли он палку со своими учениями, но то, как Стайлз отозвался на ласку, поворачивая голову, подставляясь под руку, сразу отмел эти мысли. Не перегнул. Лучше было сделать это сразу, вывести из заблуждения.
Дерек хотел довести Стайлза долгими, мучительно-медленными ласками до самого лучшего оргазма в его жизни. Хотел, чтобы Стайлз извивался под ним, но не от боли, а от наслаждения, ожидая получить разрядку. Хотел, чтобы Стайлз выкрикивал его имя и стонал отчаянно громко, выпрашивая, вымаливая ласку.
Дерек нагнулся и подобрал с пола тюбик со смазкой и положил его на кровать рядом с собой. Залез на Стайлза и порывисто поцеловал его в губы, спускаясь ниже, вдоль шеи, ключиц, грудной клетки. Широко огладил ладонями бока и уместил их на бедрах Стайлза. Тот хныкнул и приподнял их, требуя большего контакта.
Дерек ухмыльнулся и взял в руки все еще мягкий член.
— Ты сделал меня импотентом, — усмехнулся Стайлз.
Дерек ничего не ответил, просто наклонился и взял его член в рот, тут же чувствуя, как он начинает твердеть внутри и увеличиваться в размерах. Дерек отстранился и поднял взгляд на Стайлза, усмехнувшись в ответ. Нет ничего непоправимого. Тот закатил глаза и зарылся пальцами в его голову. Дерек тут же дернулся, скидывая ее. Никаких доминантных замашек. Никакого принуждения и подталкивания к действиям. Он наклонился и, помогая себе рукой, снова взял член в рот, уже крепко стоящий и твердый. Дерек ласкал нежную плоть языком, чувствуя, как ноги Стайлза сгибаются в коленях и сдавливают его предплечья. Отстранился и подул на головку, после чего широко лизнул ее и снова втянул в рот.
Дерек нащупал пузырек смазки и выдавил себе на пальцы, продолжая медленно, без напора, отсасывать Стайлзу. Он ввел смазанный палец полностью, спокойно двинул им, не чувствуя сопротивления, поэтому ввел следом второй. Стайлз сжимался на пальцах и хныкал, ему было мало того, что Дерек предлагал ему.
— Ты кончишь на моих пальцах, Стайлз, пока твой член у меня во рту. А потом уже я буду иметь тебя медленно. Очень медленно.
Стайлз застонал и сжался еще сильнее, хотя казалось, что это невозможно. Все его тело было напряжено, как тугая пружина. Только тронь.
Дерек размеренно насаживался ртом на член, вбирая его до конца, снова выпуская изо рта и снова насаживаясь. Он немного согнул пальцы внутри, аккуратно двигая ими, надавливая на упругие стенки. Дерек обхватил член другой рукой, двигая ей по стволу, уделяя особое внимание покрасневшей головке. Обхватил ее губами и начал посасывать, слушая сладкие стоны и всхлипы своего мальчика, который, сжав его коленями еще сильнее, излился Дереку в рот. Он продолжил двигать рукой, ожидая, пока сперма перестанет вытекать, сглотнул и лизнул головку, собирая белесые капли.
Стайлз раскинулся на кровати, раскрасневшийся, запыхавшийся, с блаженной улыбкой на лице. Его глаза были закрыты, пока Дерек утирал лицо от слюны и выдавливал смазку на болезненно стоящий член. Он боялся, что у него не получится мучительно медленно, как он планировал, потому что он хотел Стайлза. Очень сильно и прямо сейчас.
Дерек притянул Стайлза за бедра, упираясь головкой ко входу. Стайлз распахнул глаза и уставился на него черными глазами — зрачок полностью затопил карюю радужку.
— Готов прокатиться? — хмыкнул Дерек и начал входить очень медленно, не желая причинить боль снова, не желая кончить раньше времени. Он вошел до конца и немного подождал, наклонившись и упершись лбом о лоб Стайлза.
Стайлз рвано выдохнул ему в лицо, потому что давление члена внутри усилилось. Дерек лизнул его в нос и нежно поцеловал в губы, одновременно начиная двигаться внутри него. Мучительно медленно не столько для Стайлза, сколько для самого себя. Но так хорошо. Так чертовски хорошо.
Он отстранился и сжал губы, почувствовал, как пот стекает по его лицу. Положил руки Стайлзу на бедра, заметив при этом, что его член снова приходит в готовность. Дерек оглаживал выпирающие тазовые косточки пальцами, размеренно двигаясь внутри.
— Я... Не смогу долго, — все-таки сказал он, а Стайлз поднял руку и погладил его по щеке, опускаясь к губам. Дерек перехватил его палец зубами и несильно сжал, вызвав хитрую улыбку на его лице.
— И не надо, — прошептал Стайлз и всхлипнул, когда Дерек качнулся в сторону. — Так хорошо.
Дерек был полностью согласен с ним. Он взял в руку член Стайлза и начал дрочить ему, постепенно ускоряясь, не входя до конца, только наполовину. Стайлз выгнулся навстречу и мелко задрожал, оповещая о приближающейся разрядке.
Дерек рыкнул, резко двинул бедрами и кончил, откинув голову назад, обнажая шею, покрытую капельками пота, увитую набухшими от напряжения венами. Стайлз кончил с громким выдохом и с именем Дерека на губах.
Все, как он и хотел. Мучительно. Медленно. Хорошо.
