Спасибо Уинни-Дикси

19 Глава

Утром мы с Уинн-Дикси отправились подметать полы к «Питомцам Гертруды», и я захватила с собой «Ромбик Литтмуса» для Отиса.

- А что, сегодня праздник какой-то? - удивился он.

- Нет. Почему вы так решили?

- Ну, ты же принесла мне конфету?

- Просто так. В подарок. А день самый обычный.

- Ну ладно. - Отис снял обертку и сунул конфету в рот. И вдруг по его щекам покатились слезы. - Спасибо.

- Вам понравилось?

Он кивнул.

- Очень вкусная конфета. Но только... как будто снова в тюрьме сидишь.

- Гертруда! - заорала попугаиха и уцепила клювом фантик от «Ромбика Литтмуса». Потом бросила его на пол и снова заверещала: - Гертруда!

- Тебе не положено, - сказала я твердо. - Птицы конфет не едят.

А потом быстро - чтобы не растерять всю решимость - выпалила:

- Отис, а за что вы сидели в тюрьме? Вы убийца?

- Нет, мэм.

- Вы грабитель?

- Нет, мэм. - Отис сосал конфету и смотрел на острые носки своих сапог.

- Ладно, можете не рассказывать... Но просто интересно.

- Я не опасен, - произнес Отис. - Тебе нечего бояться. Я одинокий, но не опасный.

- Понятно, - кивнула я и пошла в чулан за шваброй. А когда вернулась, Отис стоял на том же месте и по-прежнему смотрел в пол.

- Во всем виновата музыка, - сказал он.

- В чем она виновата?

- В том, что я угодил в тюрьму. Из-за музыки.

- И как же это случилось?

- Я все дни напролет играл на гитаре. Иногда играл на улице, и люди бросали мне деньги. Играл-то я не ради денег. Просто музыка становится лучше, если ее кто-то слушает. Но однажды приехала полиция. И мне велели больше не играть. Они объясняли мне, что я нарушаю закон, а я все играл. Ни на минуту не перестал. Ну они и рассвирепели. Хотели наручники на меня надеть. - Он вздохнул. - Мне это не понравилось. С этими наручниками на гитаре уже не поиграешь.

- И что было дальше?

- Я ударил, - прошептал Отис.

- Вы побили полицейских?

- Ударил. Одного. Сбил с ног. И меня посадили в тюрьму. Посадили за решетку и отобрали гитару. А когда в конце концов отпустили, с меня взяли слово, что я больше никогда не буду играть на улице. - Он метнул на меня быстрый взгляд и снова уставился в пол. - Ну, вот я на улице и не играю. Только здесь. Для зверюшек. Гертруда - не попугаиха, а хозяйка магазина - сама предложила мне эту работу, когда прочитала обо мне в газете. Она сказала, что я могу играть здесь сколько душе угодно. Только для зверей.

- Вы и для меня играете. И для Уинн-Дикси. И для Плюшки-пампушки.

- Верно. Но вы же не на улице.

- Спасибо, Отис, - сказала я. - Хорошо, что вы мне все рассказали.

- Да что там... это не секрет.

Тут пришла Плюшка-пампушка, и я тоже дала «Ромбик Литтмуса». Только она сразу выплюнула и сказала, что ей невкусно.

- Такой вкус, будто у меня никогда не будет собачки.

В тот день я подметала медленно-медленно. Мне хотелось подольше побыть с Отисом. Чтобы ему не было одиноко.

Похоже, все люди на белом свете одиноки. Я вспомнила о маме. Я то и дело вспоминаю о ней... как будто залезаю кончиком языка в дырочку от только что вырванного зуба. Раз за разом мои мысли возвращаются к пустоте, которую может заполнить только мама.