Вечерело: серый дневной свет быстро мерк. Отряд остановился на ночлег. Все смертельно устали. Вскоре сумерки скрыли от глаз хмурую громаду горы. Ветер пробирал до костей. Гэндальф выделил каждому еще по глотку мирувора и после ужина созвал всех вместе.
- Сегодня ночью мы, конечно, уже никуда не пойдем, - сказал он. - Штурм Карадраса отобрал у нас все силы. Нужно отдохнуть.
- А потом? - спросил Фродо.
- Наш Поход еще не кончился. Мы должны выполнить свою задачу, - ответил Гэндальф. - У нас нет выбора - разве что вернуться в Ривенделл.
При словах «вернуться в Ривенделл» лицо Пиппина заметно просветлело, а Мерри и Сэм с надеждой подняли глаза. Арагорн и Боромир не шелохнулись. Фродо встревожился.
- Я бы хотел, конечно, опять там оказаться, - признался он. - Но ведь мне, наверное, будет стыдно? Или другой дороги и правда нет? Неужели мы проиграли - вот так, сразу?
- Ты прав, Фродо, - подтвердил Гэндальф. - Вернуться - значит признать поражение и ждать следующего, окончательного, которое будет куда страшнее. Если мы вернемся, Кольцо уже не уйдет из Ривенделла. Второй раз выйти мы не сможем. А потом, рано или поздно, Ривенделл будет осажден и через малое число дней, которые будут горькими и трудными, падет. Кольцепризраки - страшные враги, но, если Кольцо Власти снова окажется на руке их хозяина, они возымеют силу поистине чудовищную...
- Значит, надо идти, если найдется дорога, - вздохнув, сказал Фродо, а Сэм снова впал в самое мрачное расположение духа, на какое был способен.
- Я знаю одну дорогу, на которой мы можем попытать удачи, - сказал Гэндальф. - Я помнил о ней с самого начала. Но это прогулка не из увеселительных, и я не стал говорить о ней никому, кроме Арагорна. Однако Арагорн сразу воспротивился и настоял, чтобы мы попробовали подступиться к перевалу, - хотя бы попробовали...
- Если твоя дорога еще хуже, могу себе представить, чем все это пахнет, - поежился Мерри. - Говори уж! Про самое страшное лучше знать сразу.
- Речь идет о Морийских Копях, - сказал Гэндальф.
При этих словах Гимли - один из всех - поднял голову; глаза его вспыхнули затаенным огнем. Остальные понурились, не скрывая страха. Даже в Заселье с этим именем связывались какие-то смутные и ужасные сказания.
