Уголек в пепле

42: Элиас

Дверь за Лайей закрылась, а я все еще чувствовал легкое прикосновение кончиков пальцев на своем лице. Я видел выражение ее глаз, когда она потянулась ко мне: внимательный любопытный взгляд, от которого перехватывало дыхание.

И тот поцелуй. О небеса, как она изогнулась, прильнув ко мне, как желала меня. В эти несколько драгоценных минут я полностью освободился от своей настоящей сущности. Я закрыл глаза, желая воскресить в памяти эти чувства, но навалились совсем другие воспоминания. Темные, мрачные. Лайе удавалось не подпускать их. Несколько часов она успешно боролась с ними, сама того не ведая. Но сейчас они вернулись и от них нельзя было так просто отмахнуться.

Я вел своих людей на бойню.

Я убивал друзей.

Я едва не убил Элен.

Элен. Я должен пойти к ней. Я должен внести ясность в наши отношения. Злость слишком долго стояла между нами. Может быть, после кошмара, что довелось нам пережить, мы сумеем вместе найти свой путь. Она, должно быть, ужасается так же, как и я, от того, что произошло. И испытывает то же отвращение.

Я снял мечи со стены. Подумав о том, сколько жизней я ими вчера отнял, захотел выбросить их в дюны, не важно, телуманские они или нет. Но я привык носить их за спиной и без оружия чувствовал себя раздетым.

Когда я вышел из казармы, солнце светило вовсю, такое бесчувственное в синем безоблачном небе. Его свет и чистый теплый воздух казались кощунством, когда десятки молодых парней лежали в гробах холодными, ожидая погребения.

Утренние барабаны рокотали торжественно и скорбно. Я услышал, как начали выкрикивать имена погибших. Каждое имя вызывало в мыслях образ – лицо, голос, фигуру, – пока не возникло ощущение, будто мои погибшие товарищи поднялись вокруг меня словно призраки.

Сирил Антониус. Сайлас Эбуриан. Тристас Эквитиус. Деметриус Галериус. Эннис Мидэлус. Дэриэн Титиус. Леандр Виссан.

Барабанный бой не смолкал. Семьи уже должны были забрать тела. В Блэклифе не было своего кладбища. Среди этих стен единственное, что говорило о гибели парней, – это пустота там, где они проходили, и молчание там, где звучали их голоса.

Во дворе часовни кадеты тренировались на палках делать выпады и парировать удары под присмотром центуриона. Я мог бы догадаться, что Комендант не отменит занятия даже ради того, чтобы почтить память нескольких десятков курсантов.