Тао было больно смотреть на друга. Заявление Сехуна ударило словно нож в спину. Хуану захотелось прижать к себе младшего и успокоить, сказать, что он будет рядом и станет помогать во всем. Но все, на что был способен китаец – обнять Хуна и просто молчать. Сейчас слова были неуместны. Тао сидел на краю кровати, на его коленях мирно лежал Сехун, мило посапывая. Только сейчас Цзы понял, как красив его друг. Друг, которого он считал младшим братом на протяжении долгого времени.
Когда его родители погибли при пожаре их семейного особняка, Хуан потерял над собой контроль. Гулял, пил, забил на учебу. Выпускной класс он послал далеко и надолго, спал с каждой девушкой, попадавшейся ему на пути. Какое-то время спустя, Тао решил позабавиться и притвориться геем, но игра затянулась, даже более того, стала его реальностью. Без друзей и родных Цзытао проводил дни, ошиваясь по улицам города, а ночи проводил у самых разных людей. Долго он не задерживался. На одной из вечеринок китаец встретил Сехуна, у кого он позже и решил провести ночь, но младший не поддался и заявил, что у него есть любимая девушка. Тогда Хуан просто посмеялся, но, будучи выпившим, завел разговор о своей жизни, о том, как мечтает найти единственную любовь и рассказывал о своих фантазиях. Хун все это запомнил, а вот Цзы на утро все яро отрицал. Спор закончился шутками и веселыми разговорами будущих лучших друзей. На протяжении года Сехун менял девушек как перчатки, а Тао парней. Но вот Хун повзрослел, обзавелся отношениями и мечтал о долгой, счастливой жизни. Хуан долго злился, ведь был уговор, что оба будут вольными птицами, которые не позволят заточить себя в клетку постоянных связей. Какое-то время друзья не разговаривали, каждый друг на друга злился, и никто не собирался мириться первым. Очередная передряга Тао чуть не оставила китайца калекой, но благодаря ей парни вновь объединились. Хуан закрыл глаза на противную Мён Чжиа, а Сехун смирился с непостоянством своего лучшего друга. Возможно, парни бы давно разошлись по разным жизненным дорогам, но факт того, что у каждого было только по одному другу, не давал им расстаться.
Спустя четыре года Тао сидит в больнице, а на коленях лежит тот, кто вечно вытаскивал его из всех проблем. Тот, кто никогда его не оставлял и всегда поддерживал, постоянно был рядом и в сложных ситуациях, не отворачивался. Им было плевать на то, что их дружбу никто не воспринимал как именно «мужскую» дружбу, но оспаривать и доказывать что-то парням не хотелось, точнее, просто было лень.
В последнее время Тао старался избегать Сехуна, прикрываясь какими-то делами или очередными встречами, работой или просто сбегал, не предупредив. Цзытао постоянно задумывался о настоящей причине происходящего с ним, копался в своих чувствах и чем дальше заходил вглубь себя, тем больше понимал, что с ним что-то не так. Точнее, он стал чувствовать себя иначе, находясь рядом с Сехуном. Это-то его настораживало и пугало. Страх потерять друга из-за внезапно вспыхнувших чувств и страх из-за безответной любви. Все это составляло ужасную обстановку для их отношений. Хуан уже не мог смотреть в глаза Хуну. В каждом новом партнере искал что-то от Сехуна: привлекающую худобу, белоснежную кожу, пшеничные волосы, черные глаза. Хоть что-нибудь, но поиски были безуспешны. С парнями он расставался до первой ночи, что было необычно для китайца. Странное поведение заметил Сехун. Парень стал предполагать, что его друг наконец-то начал засматриваться на девушек. Или уже нашел себе одну из них, просто не хотел говорить об этом. Блондин стал доставать Хуана с допросами, на что всегда получал недовольные взгляды китайца и отрицания по поводу его новых отношений.
Воспоминания их совместных проведенных дней задели непроницаемую холодную, как лед, душу китайца. Слезы предательски брызнули из глаз, и тот посильнее прижал к себе младшего. После смерти родителей Тао не позволял себе плакать, последнее, над чем он рыдал, была могила его родителей. Но сейчас же Хуан позабыл о своих обещаниях и молча перебирал длинными пальцами мягкие волосы Хуна, захлебываясь своими слезами. Несмотря на сложившуюся ситуацию, Тао не оставит Сехуна одного, особенно после того, как от него отвернулась Чжиа. Лучший друг спал, а китаец ушел с головой в мир своих страданий.
Утро. Солнечные лучи уже пробивались сквозь незащищенное окно и играли на лицах в обнимку уснувших парней, а птицы уже пели свои прекрасные серенады. Довольная улыбка появилась на лице Сехуна, а вот Тао явно был недоволен вмешательством в его сон. Хунни лежал на груди китайца, который обнимал младшего за талию и тяжело дышал в шею О.
- Доброе утро, любимый сынок... - не договорив, мать Тао зло покосилась на лежавших парней. – Хуан Цзытао, а ты что здесь делаешь? – Ю Ри потрясла за плечо спящего китайца, пытаясь разбудить.
Недовольный парень лениво приоткрыл один глаз и тут же испуганно упал с кровати, чем и разбудил друга.
- Зачем так пугать? – спросил Тао, потирая ушибленный затылок.
- А зачем ложиться в постель к моему сыну? – возмутилась Ю Ри. – Тао, если бы я не знала о твоих наклонностях, то промолчала бы. Да и учитывай то, что у Сехуна есть любимая девушка.
- Любимая девушка, - насмешливо повторил китаец, пародируя разозленную мать. – Девушка, которой в принципе наплевать на него. А мне...
- А тебе не наплевать на него? В последнее время я вижу ужасное отношение к Сехуну с твоей стороны. Если ты его друг, то где твоя поддержка? Он каждый день бегает к тебе в бар, но возвращается с поникшей головой – тебя никогда нет на месте, - продолжала возмущаться Ю Ри, но уже на повышенных тонах.
- Я, в отличие от Чжиа, нахожусь рядом с Сехуном. И, нравится вам это или нет, я буду рядом с ним до того, пока он сам меня не прогонит, - Цзытао поднялся с пола и собрал свои вещи. – Я буду приходить к нему каждый день и стану помогать ему после выписки. Вы не сможете находиться рядом с ним круглые сутки, а мне все равно нечем заняться.
- Вот именно, что ты, Цзытао, ничем не занимаешься. Твоя работа в баре лишь повод для знакомств с одинокими молодыми людьми. Ты никогда не имел постоянный заработок, хоть и с отличием окончил школу. Получил высшее образование и теперь пускаешь на ветер свои знания, свои таланты.
Хуан Цзытао какое-то время пытался забить на учебу и перестал стремиться к получению знака отличия, но знакомство с Сехуном стало своего рода мотивацией и тот смог завершить обучение, получив красный диплом. Совсем недавно закончил обучение в одном из лучших университетов Сеула и мог бы сделать карьеру успешного адвоката, да вот только совсем распустился после того, как Сехун заговорил о помолвке с Чжиа. Тао только от одного ее имени воротило, а стать участником такого мероприятия он просто не смог бы.
- Моя жизнь – это моя жизнь, и вы никак не можете лезть в нее. Я сам решу, кем мне работать и как зарабатывать на жизнь. На свою жизнь, которая касается только меня одного, - Тао уже не мог держать себя в руках. Слова матери Сехуна сильно задели парня и тот начинал злиться. – Если мне и придется когда-нибудь работать по своей специальности, то уж точно это будет мое решение, на которые вы никак не можете повлиять. И да, то, кем я работаю, никак не мешает нашей с Сехуном дружбе. Если вы против нее, то, пожалуйста, оставьте свое недовольство при себе. Ваш сын уже не маленький и может сам решать с кем ему общаться, а с кем нет.
Сон Ю Ри хотела ответить на столь дерзкое заявление китайца, но тот, взяв свои вещи, молча удалился из палаты. Никогда еще так невежливо с ней не обращались. Ошарашенная мать присела на кровать, но только от одного вида покалеченного сына лицо женщины меняется: слезы вновь ручьями бегут по щекам. Руками прикрывая рот, содрогается в мучительных рыданиях. Из головы вылетела ссора с Цзытао, а на ее место пришло беспокойство за будущее любимого сына. Страх о его будущем не давал ей покоя. Особенно сейчас, когда Чжиа отвернулась от него, а странный китаец стал крутиться вокруг Сехуна.
В комнату залетает Джун Хо, прерывая безмолвные причитания убитой горем матери. В руках старшего сына два стакана с кофе, а из сумки вываливались несколько булочек. Но, увидев расстроенную мать, остановился возле входа.
- Что случилось? – в глазах Джун Хо читался страх, а голос дрожал. Он тоже волновался за своего младшего брата и боялся услышать плохие новости о нем, а Ю Ри еще больше пугала его своим видом.
- Хуан заходил, - только и смогла произнести мать, убирая руки от раскрасневшегося лица.
- Да? Я уже подумал, что стряслось что-то серьезное, - Джун Хо тут же повеселел и прошел к кровати все еще спящего брата.
- Ты не понимаешь, с кем мой сын связался много лет назад. Этот парень не хочет работать, не хочет нормально жить и обзавестись отношениями с девушкой. Цзытао может втянуть моего сына в свою компанию, а что будет потом... я уже боюсь представить.
- Ой, Тао – друг твоего сына и, пожалуйста, дай Сехуну думать своей головой. Парень сам решит с кем ему быть. После этого ты уже ничего не сможешь сделать. Никакие запреты и скандалы не смогут помешать Сехуну общаться с теми, кто ему дорог или просто интересен, - Джун Хо протягивает кофе матери и сам делает глоток из своего стаканчика. – Да и Тао кажется хорошим парнем.
- И ты туда же! – Ю Ри резко встала с кровати, немного разлив напиток. – Пожалуй, я уйду. Этот китаец меня жутко разозлил, а я не хочу ругаться со своими сыновьями, - женщина взяла свою вязаную кофту. – Пожалуйста, позаботься о Сехуне в мое отсутствие.
Джун Хо послушно кивнул в ответ и проводил мать. Отец давно уже уехал обратно в Пусан к своей новой семье. Ни мать, ни сыновья не были рады новой жене Чун Хи, а когда тот объявил о рождении сына, то и вовсе перестали приезжать к нему. Им было противно от того, что Чун Хи променял их на молоденькую девицу с модельной внешностью, которая была гораздо младше его. Скорее всего, ее интересовали только деньги и ничего более, но на подобные догадки Чун Хи просто отмахивался и говорил, что его жизнь с новой женой никак не касается остальных.
Джун Хо давно уже простил отцу измену и уход, точнее, смирился. Ничего более ему не оставалось – он мог просто закрыть глаза на счастье отца, пусть и не был уверен в прочности их отношений. Но вот когда прошлой ночью Чун Хи заявил, что не может оставаться с Сехуном из-за каких-то неотложных дел и уехал из больницы, не попрощавшись с младшим сыном. Все знали, какие это были дела: отцу просто не хотелось находиться рядом с Хуном. Только один вид пострадавшего сына вызывал отвращение у Чун Хи и тот попытался как можно быстрее скрыться из города.
- Сехунни, просыпайся, - ласково прошептал Джун Хо на ухо младшему брату, но тот только расплылся в довольной улыбке и сладко потянулся. Сехуну так не хотелось покидать прекрасные сновидения, но брат не давал ему и минуты покоя. – Эй, Хун, проснись уже! – старший брат потряс за плечи младшего, не желающего выходить из мира грез.
- Хён, дай поспать, а? Мне кажется, или я заслужил сон? – Сехун недовольно перевернулся на спину, раскинувшись на кровати в позе звезды.
- Ну, уж нет, давай-ка поднимайся. Мама ушла, почему-то недовольная приходом Цзытао. Чем он ей не нравится? – Джун Хо наливал в стакан воды для того, чтобы Хун смог запить очередную порцию таблеток.
- Её не устраивает то, что Тао – гей, - Сехун садится на кровать, протягивает руку и нащупывает стакан на прикроватной тумбе.
- Вот как. Ну, это же дело самого Хуана. Не стоит лезть. Он взрослый парень и сам все решит, - Джун Хо всегда был на стороне брата в любой ситуации и сейчас, когда родители категорично против такой дружбы, он всё равно будет поддерживать Сехуна.
- Объясни это ей, - сказал Сехун и поморщился, запивая водой горькие на вкус таблетки.
- Это бесполезно. Просто не обращай внимания на ее недовольства. И не позволяй ей больше выгонять твоего друга. А то сегодня утром тут такой скандал был, как ты еще не проснулся, - Джун Хо вертел в руках пустой стаканчик из-под кофе и смотрел в окно, любуясь пейзажем.
Закончив утренние процедуры, Джун Хо помог младшему брату добраться до своей палаты. Пока что Сехуну было трудно ориентироваться, ему требовалась помощь. Но ни Джун Хо, ни мать не смогут вечно находиться рядом с ним и когда-нибудь младшему придется научиться жить самостоятельно и смириться со своей слепотой, к которой, как ему казалось, он никогда не привыкнет. Его можно было понять, ведь мир вокруг него изменился всего лишь за одну секунду. И теперь ему предстоит узнать, кто будет с ним до конца, а кто покинет, не приняв нового Сехуна.
О младший просил брата почитать ему любимую книгу, но уже в начале рассказа Хун уснул крепким сном. Ему требовались силы для выхода в новую жизнь.
- Хён, - тихо позвал брата Сехун, услышав шорох рядом с собой.
- Да? – через секунду Джун Хо оказался возле кровати младшего.
- Позвони Чжиа, пожалуйста, - в горле Сехуна пересохло, и тот потянулся за стаканом, с трудом найдя кувшин с водой, чтобы налить немного воды. Джун Хо давно уже решил дать брату свободу действий. В конце-то концов, когда-нибудь Сехуну придется начать самостоятельную жизнь, а, не умея выполнять простые действия, он не сможет жить один.
Старший набрал номер Мён Чжиа с телефона Сехуна, но ответа не последовало. Джун Хо не хотелось расстраивать брата, но ничего другого он не мог делать. Безразличие Чжиа – еще одна сторона жестокой реальности.
- Ничего страшного, - Сехун опередил брата, понимая, что тому сложно что-либо сказать. – Можешь идти, а я как-нибудь сам.
Джун Хо улыбнулся и потрепал волосы Хуна.
- Доброй ночи, Сехунни, - и старший вышел из палаты, оставив брата одного наедине с самим собой.
Сехун неподвижно лежал на кровати, сжавшись в комочек и тихо плакал. Он хотел казаться веселым в глазах родных и не показывал свои настоящие чувства. Предательство Чжиа не легко далось ему и тот с ужасом осознавал, что чувства безответны, а его любовь не нужна ей. Задыхаясь в безмолвной истерике, Сехун оказался на краю кровати сам того не осознавая. Слезы не хотели останавливаться и предательски стекали по щекам. Прикрыв рот рукой, он пытался заглушить вырывающиеся из груди крики о помощи. О помощи, которую никто не сможет ему оказать. Покалеченную душу не перебинтовать и не обработать спиртом. Всё, что оставалось Сехуну – это смириться с жесткостью этого мира. Любовь только казалась взаимной, а нежные чувства испытывал только он. Подавленный и разбитый Сехун не заметил, как вновь уснул.
Посреди ночи Хун проснулся от того, что ему срочно понадобилось в туалет, но никого не оказалось рядом. Поняв, что он должен самостоятельно добраться до ванной комнаты, которая находилась напротив его палаты, он аккуратно сел на край кровати. Опираясь о прикроватную тумбу, Сехун с трудом поднялся – не зажившие раны давали о себе знать в такую неподходящую минуту. Парень помнил примерный путь от кровати до двери и шёл вперед, выставив перед собой руки. Нащупав дверь, он попытался повернуть ручку, что удалось далеко не с первого раза: ладони вспотели и ужасно скользили. Наконец открыв дверь, Сехун осмелел и продолжил свой путь, но, забыв про дверной порог, споткнулся и с грохотом повалился на кафель.
К счастью для Сехуна у двери сидел Цзытао. Мать строго настрого запретила ему появляться в палате Хуна ночью и тот решил караулить того в коридоре. Услышав шум, Тао немедленно проснулся и подбежал к распластавшемуся другу раньше, чем его заметят медсёстры или дежурный врач.
- Что же ты творишь? – с этими словами китаец поднял на руки Сехуна. Не смотря на легкость его тела, спину страшно ломило после сна в неудобной позе.
- Мне нужно в туалет, - смущенно пролепетал Сехун и обхватил рукой шею Тао. Ни слова не сказав, Хуан отнес его в ванную комнату.
- Придется мне помочь тебе, - спокойно сказал Цзытао, опуская друга на пол и помогая тому стоять на ногах.
- В смысле? – непонимающе спросил Сехун и попытался отойти от китайца, но слабость в ногах не дала ему продержаться и дольше трех секунд. Тао вновь подхватил друга на руки, не давая тому выбрать из его оков.
- Ты не сможешь справлять нужду в таком состоянии. Нужно было попросить медсестру или ещё кого-нибудь, но не самому идти. Ты что сам не понимаешь, что не можешь ещё самостоятельно передвигаться? – Тао притворился, что злился на младшего и снова поставил его на ноги, но уже возле унитаза, создавая тому крепкую опору.
- Я же не могу при тебе? – всё ещё сопротивлялся Сехун, но сильные руки китайца не давали ему сделать лишнего шага.
- Придется, - твердо сказал Цзытао. – Всё равно пришлось бы. Ни при мне, так при брате, или родителях, или медсестрах, - Тао начал перечислять всех, кто мог бы оказаться на его месте.
- Ладно-ладно, - сказал недовольный Сехун. Ему пришлось смириться с тем, что какое-то время он не сможет самостоятельно принимать душ или справлять нужду. Просто не сможет из-за ужасной слабости в ногах.
С трудом закончив неприятную процедуру, Тао вновь поднял на руки легкого Сехуна и отнес в палату. Заботливо положив того на кровать, присел рядом и перебирая растрепанные волосы друга.
- Спасибо тебе, - смущенно прошептал Сехун, на что Тао расплылся в улыбке, которую уже никогда не сможет увидеть Хунни. – Останься со мной, пожалуйста.
- Твоя мать снова будет возмущаться. Она находится на грани нервного срыва, а я не хочу стать тем, кто будет виноват, если она сорвется. Лучше буду приглядывать за тобой со стороны и помогу, если никто другой не сможет.
Понимая, что сейчас лучше не создавать проблем, Сехун просто кивнул в знак согласия.
- Если что, то зови меня. Я буду за дверью, - Тао встал с постели и еще раз погладил пшеничные волосы Хунни.
Дверной замок еле слышно щелкнул. Сехун остался один в комнате. Но сейчас ему не было одиноко. Мысли о Чжиа вылетели из его головы, поэтому парню стало легче. Он думал лишь об этом чертовом гее, который был его настоящим другом. И кто знал, что именно он останется с ним в такое тяжелое время.
" Тао, спасибо за то, что ты со мной".
Пустота в голове и легкость на сердце. Он уснул дивным сном, которым так давно не спал.
