За гранью понимания

Часть 1

Томас никогда не отрицал, что жизнь его не любит. Об этом он узнал еще в возрасте десяти лет, когда жестокие насмешки детдомовских мальчишек не давали покоя. А дальше понеслось: неудачи в личной жизни, уходящие следом «лучшие друзья», работа в жалком супермаркете кассиром, а на десерт осталась развивающаяся со скоростью света раковая опухоль в районе легких его единственного верного друга. Мало жизни было страданий Томаса, она еще решила на его глазах убить самого близкого человека во всем мире. Никто не представлял, как ему тяжело приходить в больницу, подниматься на этаж онкологического отделения, которое уже пропахло смертью, заходить в палату к другу и видеть его умиротворенное спящее лицо. «Мистер Сангстер, у вашего друга последняя стадия рака, наилучшим решением сейчас будет - погрузить его в искусственный сон. Так как кроме вас у мистера Хейнса никого нет, то я предлагаю Вам подписать согласие на погружение». Доктор Хайд был прав, и парень подписал все нужные бумаги. А перед этим он, конечно же, поговорил с Колтоном. Скорее, попрощался. Никто из молодых людей не отрицал реальность, они оба знали, что не жильцы. Только Хейнс верил, что умрет лишь он один. А Томас... он просто старался запомнить своего друга со всеми его плюсами и минусами. Сложно поверить, но даже на смертном одре этот парень шутил и смеялся. Но его другу от этого было только больнее. Как смириться с тем, что он больше не услышит голоса Колтона, его шуток, никогда не увидит его глаз и никогда больше не будет вытащен им из депрессии. Все, конец сказки. Конечно, врачи все еще возлагали надежды на последнюю и решающую операцию. Однако, все это лишь надежды, которые действительно умрут последними.
И вот сейчас парень входит в знакомую палату, садится на стул, по привычке теребит фенечку на руке (последний подарок Колтона, который он со смехом вручил другу на одной из прогулок), кидает беглый взгляд на бледное спокойное лицо Хейнса, вслушивается в его шумное дыхание и начинает:
- Я больше так не могу.
Слова на полминуты зависли в воздухе, а затем растворились в тишине палаты.
- Я знаю, что говорю это каждый раз, когда прихожу к тебе, но сейчас я как никогда близок к моему «эпилогу». И, нет, я все же терпеливо дождусь момента, когда ты «забьешь мне место в раю», - Томас искривил губы в подобии улыбки. – Просто... я был слишком труслив, чтобы сказать тебе в лицо, что жил только из-за тебя. Ты бы, наверно, взбесился и обозвал бы нас «сраной женатой парочкой». Только, скажи на милость, как мне продолжать ходить по земле, по этому гребаному лабиринту, если не вижу в этом смысла? Даже не знаю, какая сила заставит меня одуматься. Мы же друзья на веки, всегда вместе, помнишь? Знаешь, поддерживать отношения на расстоянии очень тяжело.
Парень знал, что разговаривать фактически с самим собой - верх идиотизма, но так было легче. Создавалась иллюзия их обычных дружеских посиделок, на которых они просто болтали обо всем и ни о чем. Томас мог бы изменить себе и начать говорить, что ему жаль, и он очень скучает, но Колтон не хотел бы этого. А его друг верит, что Хейнс слышит все, что он говорит, и, возможно, ему становится хотя бы чуточку лучше. Да, они день за днем обманывают друг друга, плетут какой-то идеальный мир для себя, однако, продолжают жить в серой реальности, где Томас – сирота с работой кассира в супермаркете, а Колтон – парень, обреченный на смерть. Больно? Не то слово. Но, чему Томас и благодарен детдому, так это тому, что он научил его сносить все насмешки судьбы. Быть сильным до конца. И плевать, что этот конец совсем близок, парень буквально чувствует затылком гнилое дыхание смерти. Становится тошно от собственного бессилия и хочется закричать о несправедливости на весь мир. Однако, приходится стискивать зубы, выходить из палаты с гордо поднятой головой и старательно игнорировать жалостливые взгляды пациентов и врачей. Томас всегда держится в больнице изо всех сил, потому что не хочет, чтобы мрачный жнец видел его слабость и восторжествовал раньше времени. И лишь оказываясь дома, в родных стенах, парень падает на колени и кричит, заливаясь слезами. «Это неправильно», - думает он, руша в порыве ярости все на своем пути, - «А, впрочем, плевать». Всплески ярости – единственный выход из депрессии, которая уже заделалась его верной подружкой. Томасу абсолютно все равно, что о нем могут подумать соседи, потому что эти отребья ничем не лучше его. Может быть, парень удивит кого-нибудь, если скажет, что живет в не самом престижном районе, зато в самом старом и дешевом доме, в маленькой обшарпанной квартирке, где периодически происходят сбои поступления воды и отопления. Шик и блеск. И в один момент молодой человек без сил валился на старый диван и долго смотрел на грязно-серый потолок. Типа на сеансе психотерапевта, зашибись. Порой он, конечно, быстро отворачивался лицом к спинке дивана, которая хотя бы выглядела более презентабельно, чем потолок. Иногда Томаса одолевало чувство собственной ничтожности, и он задавался вопросами типа: «Зачем его родили на свет?», «Почем он не умер вместе с матерью и отцом?», «Какого черта он вообще здесь делает?». И все равно никогда не находил ответов. Закрывая глаза, парень подолгу не мог уснуть, ходил из угла в угол до пяти утра, ставил будильник на полвосьмого и, наконец, засыпал. Это было своеобразным ритуалом - не высыпаться и идти на работу в самом паршивом настроении. Слава Богу, там никто не мешал ему своими расспросами, а Элен даже прикрывала его, пока он спал в подсобке. Элен – одна из немногих, кто смог разговорить его за все годы работы. Пожалуй, ей стоило этим гордиться. Томас никогда не был грубым человеком, он был просто уставшим. Всю жизнь скрывая все в себе, молодой человек уже не мог спокойно открываться кому-либо в этом мире. Разве может какой-то психотерапевт остановить смерть его друга? Воскресить его родителей? Или спасти мир от жестокости и равнодушия? Сто процентов, что нет, не может. Тогда в чем смысл? Томас решил для себя не идти сегодня к Колтону, все это может плохо кончиться. Что, в принципе, логично. Когда парень вошел в здание супермаркета, он, не говоря ни слова, встал за кассу и устало потер красные глаза.
- Я тоже сегодня плохо спала, - подала голос Элен. Молодой человек только кивнул. – Могу посоветовать классное снотворное.
- Да неужели?
- Ага. "Сомнуп" называется. Только ты его пей согласно инструкции. А то от передоза можно и заснуть мертвым сном, - девушка издала смешок, а Томас мысленно отметил, что стоит попробовать. Поспать, конечно, для начала. А там уж видно будет...
Денек выдался так себе. Будто бы когда-то было не «так себе». Парень не спеша направился домой с намерением посмотреть телек, пока не сморит сон. Или, может, стоит купить то чудодейственное снотворное? Почему бы и нет? Томас по дороге заскочил в аптеку, приобрел "Сомнуп" и, задумчиво вертя белую баночку, свернул на пешеходный переход. Внезапно его ослепил свет фар и громкий гудок. Молодой человек со страхом наблюдал, как на него несется черная шевроле, и не мог двинуться с места. Его будто парализовало! А, впрочем, смерть от машины? По сути, это даже не самоубийство, он не будет виноват в этом... о Боже, о чем он думает? Но вопреки всему парень продолжал стоять на месте, а время, как назло, тянулось словно ириска, отчетливо слышался в ночной тишине звук тормозящей машины, а затем и вовсе послышался какой-то хлопок, и наступила тишина, прерываемая сбивчивым дыханием Томаса и звуком его бешено колотящегося сердца. Осмелившись, он открыл глаза и увидел черную шевроле в двух шагах от себя с помятым бампером и выбитыми фарами. Молодой человек судорожно сглотнул и попытался успокоиться. Однако это сделать было довольно-таки сложно, особенно когда машина неожиданно успевает затормозить и теперь красуется этим... разбитым состоянием.
- Я так понимаю, что на Земле благодарностям не учат? – услышал парень за своей спиной приятный бархатный голос. Резко обернувшись, он никого не увидел. Какого черта? Что происходит? Это сон? Он спит? О, Господи, неважно, нужно просто бежать, пока не стало поздно! И Томас побежал, слава Богу, до дома оставалось совсем немного. Молодой человек шустро вбежал в квартиру, запер ее на все имеющиеся замки и без сил плюхнулся на тумбочку в прихожей. Однако, к нему больше никто не рвался. «Надо бы мне больше спать, а то начинает мерещиться всякое», - пронеслось в голове у бедного парня. Переведя дыхание, он прошествовал в гостиную и... замер на пороге. На его родном диванчике вальяжно развалился какой-то незнакомец. Интересно, Томас успеет добежать до биты, которая находится в прихожей? Неизвестный тем временем терпеливо ожидал чего-то. Может, реакции парня? Но что-то уже не хочется верещать, как девчонка, да и есть ли смысл? К нему уже забрались.
- Томас Сангстер, - наконец, начал незнакомец тем самым обворожительным голосом. О, Боже мой... - Сын короля Ричарда и королевы Мириам. Видел бы кто, где вы живете, принц, и чем занимаетесь, умер бы со смеху.
Этот самый Томас Сангстер не мог понять, какого черта происходит. Откуда этот шизанутый знает имена его родителей? И, постойте, он сказал «король и королева»? Назвал его принцем? Ну, прекрасно, он действительно шизанутый. Сангстер все же отмер и сделал мелкий шажок назад, ближе к бутылке, которая стояла на тумбочке. Если повезет, то он успеет шарахнуть чеканутому по башке прежде, чем тот грохнет самого Томаса.
- Во-первых, бутылка вам не поможет. А во-вторых, даже обидно за то, что вы так плохо думаете обо мне.
Неизвестный сжал руку в кулак, и бутылка рассыпалась вдребезги. Вот теперь молодому человеку стало реально страшно. Кто этот человек? Что ему нужно от Сангстера? Откуда у него такие... навыки? И, видимо, сумасшедший теперь не он, а сам Томас.
- Проглотили язык, Ваше Высочество? – продолжал насмехаться незнакомец, внезапно поднимаясь с дивана. – А ваши родители, мир и покой им, были намного красноречивей.
- Да кто ты такой? – воскликнул парень, и был удостоен пронзительного взгляда янтарных глаз. Этот взгляд затягивал в какую-то бездну, не давал оторваться и подчинял. Но едва Томас смог зажмуриться и тряхнуть головой, как наваждение пропало, и он вновь стал властен над своим телом. Незнакомец стоял прямо перед ним и нагло ухмылялся.
- Ты хочешь знать, кто такой я, но даже не знаешь, кто ты сам.
Сангстер всплеснул руками:
- Да что происходит?! Кто ты такой?! Зачем забрался ко мне? Нет, как ты это сделал?! Как ты остановил ту машину?! Ты что, маньяк?
- Есть немного.
Томас схватился за голову и взъерошил волосы цвета пшеницы. Это все сон. Потому что не может человек останавливать машину практически на полном ходу и взрывать бутылки одним движением руки. Это аморально, неправильно, бредово!
– Что тебе нужно от меня? Это в любом случае сон, поэтому мне плевать, что ты там уже со мной сделаешь! Прекрасно, кошмары приобрели оттенок шизофрении... Разбудите меня кто-нибудь!
Незнакомец смотрел на все это с выгнутой бровью. Когда ему сказали, что легко не будет, он примерно этого и ожидал. Но ему уже начинает надоедать весь этот концерт. Поэтому он подошел к Томасу ближе (и, нет, не щелкнул пальцами, он вам не фокусник!) и сыпанул нужный порошок ему под нос. Молодой человек закашлялся и пошатнулся. Он бредит, Господи, он бредит! Неизвестный еле успел подхватить обмякшее тело блондина. Закинув его на плечо, он одним движением руки открыл портал и шагнул в него, оставляя позади себя эту тухлую квартирку...