угомонись

me

       Спустя какое-то время я всё-таки заставил родителей забрать мои документы из этой школы. Но условие они мне всё-таки, блять, поставили, мол, я обязан подготовиться сам и сдать экзамен для поступления в универ. Мне пришлось согласиться на эту хуйню.

С Хеён мы продолжали общаться ебаться каждый день, и лично меня всё устраивало. Только было одно «но»: после моего ухода из школы её начали жёстко пиздить раз в неделю, а в остальные дни она могла сама «случайно» ёбнуться с лестницы, «случайно» во время урока физкультуры упасть, разодрав колени, и вся такая же муть. А самое ебаное было то, что пацаны решили, что она дырка, и всё пытались ей всунуть, но я как бы пришёл после этого и лично набил морду им. У вас появился, скорее всего, вопрос: что же я сделал с бабами? Вот вам ответ: мои друзья были очень рады такому подарку. Ведь не каждый день можно пустить десять тёлок по кругу.

Вот только что-то поменялось в наших с Хеён «отношениях», когда она переехала ко мне. Она хотела тепла, а я ей просто не мог этого дать. Она хотела, чтобы я целовал каждую её рану и говорил, что пройдёт, но я опять же не мог. Ей нужна была теплота, которую я так ненавидел.Я не мог ей в принципе ничего дать, а она мне это прощала и читала стихи про любовь, когда мы сидели в ванной.

Её нежность меня начала раздражать.

Из-за всего этого я стал гулять налево: уходил/приходил прямо ночью или вообще дома не ночевал. Я не говорил ей ничего, но мне казалось, что Хеён понимает всё и вновьпрощает мне. Когда попросил Бэкхёна посидеть с ней, он с радостью согласился, а на следующий день он сказал мне, что ей будет лучше, если я её отпущу. Я заставлял её проходить через истинный ад, а она была не против.

Спустя три месяца я её бросил и остался совершенно один, как и раньше. Моя жизнь снова вернулась в привычное русло: я бухал, курил и трахался с разными бабами. Веселье заполняло меня вне моего дома, но, когда я возвращался туда, что принято называть домом, всё пропадало.Это был полный пиздец.

Точнее, сам пиздец начался потом, когда я стал ждать мая. Мне казалось, что вновь окажусь в одной кровати с Хеён, но вместо этого обнимался с подушкой. Я стал гулять по улицам чаще, пытаясь найти хоть какой-нибудь источник тепла. Пытался читать стихи про любовь в ванной, но это было совсем не так.

Меня тошнило от них, от всего.
Меня тошнило от этой ебаной жизни.
Меня тошнило от собственных мыслей.

Когда мне сказали адрес университета, в котором учится Хеён, я сразу же соскочил со своего места и побежал туда. Он был недалеко, буквально две остановки. Сегодня для меня это ничто, потому что в конце своего пятого мая я вновь увижусь с ней. Около универа была толпа людей, и мне казалось, что они к хуям меня раздавят. Но я всё-таки пробрался в само здание. Я пытался найти Хеён, но людей было слишком много, и мне приходилось вновь толкаться. Спустя пять неудач я психанул и крикнул на весь коридор:

— Хеён, блять, прикинь, из-за тебя и твоего тела я пробивался сквозь толпу, чтобы сказать:«Хеён, с тобой было классно трахаться»! С тобой было реально классно трахаться! Я готов повторять тебе это вечность.
— Скажи тогда, что любишь меня, — сказала Хеён и повернулась ко мне. Она стояла прямо около стены, с книгой в руках. Наверное, из-за этого я её и не заметил.
— Не хочу тебе врать, — я опустил голову. — Но мне безумно одиноко, когда никто не сидит со мной в одной ванне и не читает стихи про любовь.
— Мне тоже одиноко, когда никто не говорит, что ему со мной нравится спать.

Мой пятый май без Хеён неожиданно вновь наполнился стихами про любовь, которые я такненавижу.
Мой вечно ненавистный май неожиданно стал самым тёплым и дорогим.