Красная шапочка, или Проклятие Зачарованного леса

Часть 4

Подойдя к домику знахарки, Люси вежливо постучалась и осталась стоять на крыльце, дожидаясь разрешения войти. Внутри послышалось шебуршение, потом что-то грохнуло и недовольный голос спросил:

- Кого там нелёгкая принесла? Чего надо?

- Добрый день, госпожа Полюшка, - откликнулась гостья. - Это я, Люси, принесла вам пирожки от Миры.

- А-а-а, Люси! - уже значительно приветливее откликнулась хозяйка и распахнула дверь. - Ну, проходи, проходи...

Девушка переступила через порог и протянула Полюшке корзинку. Знахарка только кивнула, принимая гостинцы, но, повернувшись к Люси спиной, быстро откинула полотенце, закрывающее ароматную снедь.
«Хм... Одного не хватает, - окинув взглядом содержимое, подумала знахарка. - Неужели... она?».

Количество пирожков, как и наряд Красной Шапочки, было тоже обговорено - их должно быть не больше и не меньше, а ровно семь, но сегодня, впервые за сто лет, одного не хватало. Съесть его девушка не могла, значит... Полюшка осмотрела свою гостью с ног до головы и, поджав губы, кивнула в сторону лавки у стола, приглашая располагаться. Люси, хоть и не устала, всё же села, скромно сложив руки на коленях и отвечая на вопросы хозяйки о тётушке и остальных жителях деревни.

Они уже перебрали почти всех, когда дверь избушки вдруг распахнулась, пропуская внутрь двух мужчин в коротких куртках и тёмных парусиновых штанах, заправленных в высокие сапоги. Голову каждого украшала лихо заломленная на затылок шляпа с пером, а в руках молодцы держали по двуствольному ружью.
«Охотники! - мысленно ахнула Люси. - Вот невезение! Теперь они от меня не отвяжутся!».

Словно подтверждая её самые худшие опасения, нежданные гости, весело загалдев, подсели к ней на лавку, буквально зажав девушку между собой. Их «добыча» лишь тихо пискнула.

- Джет, Дрой! - два звонких подзатыльника, подаренные крепкой старческой ладонью, избавили парней от головных уборов и заставили их ненадолго примолкнуть. - Вас не учили здороваться?

- Здравствуйте, госпожа Полюшка! - хором откликнулись охотники, синхронно, но разными руками (кто левой, кто правой) потирая пострадавшую часть тела. - Здравствуй, Люси! - снова одновременно гаркнули они, поворачиваясь к девушке. Та лишь вздрогнула и заткнула уши, потому что парни поприветствовали её от всей души, то есть во всю силу своих молодецких лёгких и глоток. В голове немедленно зазвенело, и первую часть разговора Люси просто не услышала.

- Зачем пожаловали? - «любезно» поинтересовалась знахарка, вооружившись метлой - не ради уборки, а чтобы оказать, дабы понадобится, незваным гостям помощь в том, чтобы быстро покинуть избушку, когда терпение её хозяйки закончится.

- Да мы так... мимо шли... - замямлили молодцы. - Вдруг что помочь надо...

- Знаю я, чем вы помочь хотите, - хмуро буркнула Полюшка. - Нет у меня рябиновой настойки, ещё в прошлый раз всю выпили!

- Совсем-совсем нет? - лица незадачливых помощников уныло вытянулись, даже перья на шляпах обвисли.

- «Совсем-совсем», - передразнила знахарка. - Да даже если бы и была, всё равно бы не дала. Макаров на вас жаловался - в прошлый раз своим пением всю живность ему в лесу распугали: у медведицы молоко пропало, рыба на нерест раньше времени ушла, кукушки заикаться стали. А уж когда из ружей палить начали, у белок да зайцев животы разболелись.

- От страха? - включилась в разговор Люси.

- От смеха, - припечатала зардевшихся от стыда парней хозяйка домика. - Особенно когда они принялись по шишкам стрелять.

- И кто победил: Джет или Дрой? - с искренним любопытством спросила девушка. Охотники приосанились и с не меньшим интересом уставились на пожилую женщину - им тоже хотелось узнать, кто из них выиграл, потому что результата соревнования они не помнили.

- Шишки, - усмехнулась вредная старуха. - Только вот не знаю, какие именно: те, что они, - кивок в сторону разочарованно выдохнувших молодцов, - сбивали, или те, которые им набили.

Люси тихонько прыснула в ладошку: таких неудачников, как Джет и Дрой, поискать надо - за что бы они не брались, всё у них выходило вкривь да вкось. Как они друг друга ещё не подстрелили до сих пор во время «охоты», оставалось для всех загадкой.

Между тем парни, видимо, поняв, что ничего им сегодня, кроме насмешек и подколок от Полюшки не перепадёт, засобирались домой. Знахарка их не удерживала, даже метлой немного постукивала, намекая, что, мол, пора и честь знать. Однако уходить в одиночестве гостям всё же не хотелось, да и соблазн вернуть себе честное имя хотя бы в глазах Люси был велик, посему они предложили ей пойти с ними.

- Давай мы тебя проводим! - снова громогласно в две лужёные глотки выдали охотники, повернувшись к девушке.

- Нет! - испуганно возразила та. - Я сейчас не могу уйти! Я... я обещала госпоже Полюшке помочь с уборкой, а то грязно в доме! - подхватившись с лавки, Люси забрала у слегка растерявшейся хозяйки метлу и принялась усиленно наводить порядок, попутно «выметая» парней на улицу. Тем ничего не оставалось, как, откланявшись на ходу, покинуть столь «гостеприимную» избушку.

Как только за ними закрылась дверь, девушка опустила орудие труда и испуганно замерла, услышав за спиной недовольное пыхтение. «Ой, мамочки! - метнулось в голове запоздавшее осознание происходящего. - Да я же... метлу... у госпожи Полюшки...». Пыхтение не прекращалось. Люси медленно обернулась.

- Ну, что остановилась? - хмыкнула знахарка. - Заканчивай, раз уж начала, - и, отвернувшись, раздражённо забубнила: - Грязно ей! Только с утра подметала. Правда, откуда тут чистоте взяться, если ходят все, кому не лень?!

Лишь час спустя «добровольная» помощница смогла покинуть лесную избушку - хозяйка сего жилища с удовольствием нагрузила девушку работой, благо та не отказывалась и делала всё быстро, но качественно. Попрощавшись, Люси торопливо направилась в сторону леса по той тропинке, по которой пришла, и вскоре скрылась из вида.

Когда её красный плащ перестал мелькать среди деревьев, дверь в дом опять отворилась, и порог переступил низенький старичок в вывернутом наизнанку тулупе и шапке-ушанке. Полюшка покосилась на него, но от своего дела, которым была в этот момент занята, не оторвалась и ничего не сказала. Новый гость сел на лавку, немного поёрзал на ней, но, не дождавшись, пока хозяйка сама начнёт разговор, коротко спросил:

- Ну?

Знахарка поджала губы, но всё же ответила:

- Похоже, нашлась наша спасительница.

- Люси? - обрадовался дедок и огладил длинные белые усы. - Вот оно как! Ну и чудненько, ну и ладненько! А ты не хотела её выбирать, говорила: «На другое крыльцо ставь, на другое крыльцо ставь!» - передразнил он Полюшку. Та лишь снова бросила на него косой взгляд, продолжая перебирать разложенные на столе травы. - Мужчина лучше знает, как надо делать.

- То-то мы уже сто лет последствия ваших мужских дел да знаний никак разобрать не можем, - старая женщина связала в пучок какие-то невзрачные цветочки и сердито отбросила их в сторону.

- Если у женщины нет чувства юмора, то это плохо, - глубокомысленно произнёс дед, словно продолжая уже набивший оскомину им обоим разговор.

- А если оно у мужчин плоское, это ещё хуже, - не осталась в долгу его собеседница. - Это ж надо было придумать: напялить волчью шкуру да под окном бани выть!

- Кто ж знал, что сестрица твоя волков боится? - виновато почесал в затылке мужичок, отчего шапка незамедлительно съехала ему на нос. Знахарка хмыкнула:

- Она не только их боится, а ещё пауков и летучих мышей, даром, что ведьма. Хорошо, что я тогда рядом была да смогла проклятие подправить - Грандина хоть и слабее меня, но всё ж таки и её слова не меньше моих силу имеют. А то и пришлось бы так этому недотёпе до конца дней своих в волчьей шкуре бегать.

- Одного никак в толк не возьму: почему сестра твоя именно Нацу выбрала? Не один же он там был, а досталось ему.

- Да не выбирала она никого, - отмахнулась Полюшка. - Ткнула в того, кто на глаза попался. А ему надо было меньше своей розовой шевелюрой светиться, глядишь, и миновало бы его проклятие, - сердито закончила она, убирая последние пучки трав со стола и заменяя их на блюдо с пирогами и чайной посудой. - Ладно, Макаров, давай, что ли, чаю попьём да подумаем, как нам завтра с нашими расколдованными девицами быть - вон их сколько в лесу за сто лет набралось. У кого семья есть, туда отправим, а остальных пристроить куда-нито надо.

- Девушек-то зачем в деревья обращала? - старик, кряхтя, пересел поближе к столу и, причмокнув, отхлебнул из чашки ароматный чай.

- Чтоб своей головой думать учились, а то уж больно правильные да исполнительные, - буркнула знахарка. - Доброе сердце - это, конечно, хорошо, но если только чужое мнение слушать да по привычкам-традициям жить, много не наживёшь. Может, пока стояли, уму-разуму-то и понабрались. Да и нам для легенды их исчезновения нужны были - какая ж сказка без страстей разных?

- Ну, это да, это да, - закивал Макаров. Старики молча допили чай и лишь после этого начали обсуждать планы на завтрашний, полный забот день.

Между тем Люси уверенно шла по тропинке, стараясь как можно быстрее отойти от домика Полюшки. Когда он окончательно и бесповоротно скрылся за деревьями, девушка осмотрелась и стянула с головы опостылевшую шапочку. Постояла немного, внимательно вглядываясь в лесную чащу, ожидая, когда замелькает между стволами белоснежный мех её нового знакомого, прошла чуть вперёд, вернулась обратно и раздражённо топнула ножкой:

- Ну, где же ты? Обещал ведь, что проводишь.

«Тут я», - выпрыгнул на тропинку Волк. - «Смотрел, куда охотники пошли».

- Зачем? - обеспокоилась Люси. Джет и Дрой те ещё стрелки, но вдруг в этот раз не промахнутся?

«Хотел показать тебе кое-что, если ты не торопишься», - смущённо мазнул хвостом по земле зверь.

Девушка на секунду задумалась: можно было бы, конечно, и домой уже идти, но ведь к ним утром Фрид заглянул. Зачем мешать влюблённым, авось, у них сегодня всё и сладится. Да и с новым знакомым расставаться не хотелось. Поэтому она решительно тряхнула головой:

- Нет, я совершенно никуда не тороплюсь.

«Тогда садись», - Волк лёг на землю, подставляя спину. - «Туда далеко идти, устанешь».

Люси отказываться не стала. Мохнатый извозчик тряхнул ушами, как настоящая лошадь, и, свернув с тропинки, углубился в чащу.
Однако до конечного пункта этой импровизированной прогулки друзья добирались очень долго. Потому что сначала они заглянули на голубичную поляну - девушка с удовольствием собирала крупные, сладкие ягоды, не забывая угощать своего попутчика. Тот кривил морду, недовольно фыркая что-то вроде «Как можно есть такую гадость?», но при этом продолжал старательно слизывать нежно-голубые мягкие горошины с любезно протянутой девичьей ручки и даже обижался, если Люси вдруг пропускала его очередь.

Потом они завернули на ромашковую поляну - ту самую, на которой от запаха цветов становилось сладко в носу. Девушка не удержалась и сплела венок из больших, с ладонь, ромашек. Первым честь носить его выпала Волку, но украшение постоянно сползало ему на глаза, и, в конце концов, он просто стряхнул венок на землю, словно предлагая подруге самой его надеть. Та привередничать не стала, тем более что эта цветочная гирлянда шла ей гораздо больше, чем красная шапочка.

Они вышли к реке уже далеко после обеда. Люси тут же развела бурную деятельность - если её новый знакомый и не нуждался в пище, то ей-то однозначно нужно было поесть. Поэтому она насобирала немного хвороста и разожгла на берегу костерок, а когда он прогорел, испекла на углях пойманную рыбину. Волк по мере сил помогал - то таская ветки, то пытаясь поймать скользкую, вертлявую добычу, насмешливо хлещущую его по носу. Когда их скромная трапеза была готова, девушка разделила её поровну.

- Ешь! - строго сказала она засомневавшемуся было сотрапезнику. Тот тоскливо вздохнул (память о съеденной сырой мышке и неприятных последствиях с годами из памяти не стёрлась), но послушно схрумкал предложенную снедь. Как ни странно, организм принял жареную рыбу столь же благосклонно, как раньше это сделал с пирожком и ягодами. Поэтому, хоть было очень неловко, Волк всё же напомнил Люсе про обещание.

- Конечно, - кивнула она. - Я с большим удовольствием напеку для тебя пирожков. С чем ты хочешь?

«Не знаю», - зверь улёгся на землю, положив голову на вытянутые передние лапы. Девушка тут же устроилась рядом.

- Тогда я сделаю разных, - решила добровольная стряпуха. - Жалко только, что это не поможет тебя расколдовать.

«А, может, мне нельзя расколдовываться?» - прикрыл глаза её мохнатый друг. - «Вдруг я был очень плохим?».

- Я в это не верю, - опровергла его версию девушка. - У тебя глаза человеческие, грустные.

Между тем летний день, каким бы долгим он ни был, постепенно заканчивался. Солнце подёрнулось лёгкой вечерней дымкой и медленно клонилось к горизонту. Когда до кромки воды оставалось совсем ничего, Волк встрепенулся.

«Смотри», - фыркнул он.

Люси тут же послушно повернула голову к реке и ахнула: дневное светило, заходя, окрашивало всё вокруг в розовый цвет. Небо, вода, деревья, земля имели разные оттенки - от нежного, льдистого до тёмного, насыщенно-пурпурного.

- Как красиво!.. - еле выдохнула девушка, поворачиваясь к зверю, и тихо засмеялась, пропуская сквозь пальцы густую шерсть: - Твой мех тоже розовый!

«Это моё любимое место в лесу», - блаженно зажмурился Волк, млея от ласки. - «Я часто прихожу сюда. Здесь тихо и как-то сказочно».

Потом, пока солнце не сменилось на небе робко подмигивающими звёздочками, они молчали. Люси, утомлённая долгой прогулкой, опустила голову на шею своего спутника и не заметила, как заснула, лишь плотнее прижалась к тёплому мохнатому боку, чтобы спастись от ночной прохлады. Зверь лежал, не шевелясь, словно боялся, что от малейшего движения эта удивительная девушка исчезнет, и он больше никогда не увидит её.

Пролетавшая мимо сорока опустилась на землю, попрыгала по поляне, помахивая чёрным хвостом, и громко застрекотала:

«Ой, Люси! Чего это она в лесу, с тобой спит?»

«Тихо ты, Кана!» - клацнул зубами Волк, не пытаясь, впрочем, схватить птицу. - «Разбудишь!»

Сорока склонила головку на бок:

«Ох, какие мы заботливые! Ладно, недосуг мне с тобой болтать, полетела я. Только смотри, не обижай её, блохастик!» - и, взмахнув крыльями, резко оторвалась от земли. «Блохастик» проводил пернатую гостью взглядом, потом повернулся к девушке, осторожно обнюхал, будто желая убедиться, что она ещё здесь, и снова опустил голову на лапы, прикрыв глаза.

В эту ночь, впервые за сто прошедших лет, он смог заснуть.

***

Солнечный лучик мягко гладил щёку и смеженные веки. Ему совершенно не хотелось открывать глаза. Было тепло и... спокойно? А ещё немного странно, потому что всё: звуки, запахи, прикосновения и даже мысли - воспринималось немного по-другому, не так, как он привык за последние годы. Не хуже и не лучше, просто по-другому.

- Доброе утро! - раздался рядом чистый звонкий голосок. Веки сами собой дрогнули, поднимаясь. И где-то внутри - то ли там, где бьётся сердце, то ли ещё глубже - вдруг всё запело, заискрилось, как солнечные блики на потревоженной водной глади.

Люси. Она смотрела на него, тепло улыбаясь, такая немыслимо родная и близкая. Он поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы это мгновение длилось как можно дольше, но девушка, неожиданно протянув руку, легко коснулась его щеки. И снова он почувствовал, как изменилось всё вокруг, но в этот раз это ощущение вызвало уже непонятную тревогу.

- Что... что случилось? - в горле завибрировало, но вместо привычного рычания наружу вырвались слова.

- Ты человек.

- Человек? - это не укладывалось в голове. Разве такое возможно, после стольким лет? Но так хотелось верить... Чтобы убедиться, он поднял лапу, но вместо неё увидел обычную, вполне человеческую руку. Свою руку. Несколько раз сжал и разжал кулак, а потом осторожно накрыл прокладную ладошку, всё ещё прижатую к его щеке. И снова встретился взглядом с карими, необычайно красивыми глазами. - Знаешь, я... я вспомнил. Я вспомнил своё имя. Меня зовут Нацу.

- Мне нравится, оно тебе очень идёт, - Люси села и потянула его за собой, заставляя тоже подняться. - Пора возвращаться в деревню. Ты же пойдёшь со мной?

- Да.

- Тогда накинь, - девушка протянула бывшему волку свой плащ, - а то ты без одежды.

Их руки снова встретились - сейчас, а потом через минуту, когда они ступили на тропинку, ведущую в Магнолию - как и их сердца, чтобы уже никогда не расставаться.