Он стоял напротив детских полок, полных игрушек, выстраивая в ряд планеты - взависимости от их расположения в открытом космосе. Фоном всегда служило темно-синее покрывало с разбросанными по нему белыми кусками бумаги - звездами. В его космосе не было солнца, потому что это его галактика - нечто непостежимое, неопознонное, омраченное детской ломанной фантазией. Только звезды и планеты, где нет места черствым людям, которые чем-то лучше него. В таком случае, солнечная система переставала быть солнечной системой. Планеты не вращались вокруг чего-то определенного, они просто дышали.
— Неправильно, - восклицала Диззи, на что Доминик просто фыркал и отворачивался от нее. — Первым должен быть Меркурий, когда ты уже запомнишь это?!
— Первая планета — Венера, - отвечал Доминик, нервно покусывая губы. Ему было 8, когда его навыки мышления соответствовали пятилетнему ребенку. Ему просто было все равно, как устроен этот мир. Он понимал обреченность больше, чем кто-либо из взрослых.
— Именно поэтому у тебя нет друзей, - плюнула Диззи, раздраженная тем, что он изо дня в день забывает о том, что Меркурий стоит первым. Дело даже не в том, что это его собственная галактика, он просто не мог запомнить такую важную деталь.
