Прасковья. Будни сельских ведьм

Глава 1.

- Параска, едрить твою за ногу, ты куда подевалась, 'бісова дитина'!1 - о, бабуля обо мне вспомнила.

К бабуле Настасье меня отправили на все лето, а что делать в пыльной и насквозь прожаренной июньским солнцем столице? Не на речку же отпускать подростка в шумном городе. А в селе и пригляд за мной, и чистый воздух. Опять же, река рядом, лес, ягоды. В общем, чистая экологическая зона, раздолье для таких малолетних оболтусов, как я. Бабуля у меня замечательная, высокая, статная, с немного резковатыми, хищными чертами лица. В молодости она была настоящей красавицей, мужики, от той красоты падали и сами штабелями укладывались, а ей хоть бы что. Она никого кроме деда не замечала, только он мог вызвать у нее безудержную, радостную улыбку и полное ощущение счастья. Поженились они довольно быстро, буквально после нескольких месяцев ухаживания, настолько в их отношениях все было ясно и понятно. Даже деревенские кумушки не злословили, а только тихо завидовали, видя с какой любовью и нежностью смотрят эти двое друг на друга. После свадьбы, в положенный срок родилась мама. И вроде все было хорошо, просто как в сказке, вот только недолго. Дед погиб еще молодым в одном из затяжных военных конфликтов за территорией страны. А бабуля осталась вдовой. Многие после смерти деда пытались занять его место. Все-таки она продолжала оставаться очень привлекательной женщиной, хоть уже и без былого огонька в глазах. Но... Замуж бабуля больше вышла, предпочитая хранить верность единственному любимому мужчине. Да и зачем ей было новое замужество, когда зарабатывала она дай-то бог каждому мужику. В селе у нее сложилась репутация сильной ведьмы. Лучше нее в округе никто трав не знал, никто не делал таких настоек и эликсиров, а про ее заговоры вообще легенды ходили. Так что к бабуле на прием записывались за несколько месяцев. Естественно благодарные пациенты не скупились на оплату кто натурпродуктами, кто деньгами, а кто и украшениями расплачиваться не брезговал. Благодаря своей силе и знаниям бабуля смогла в одиночку воспитать маман и выучить в столице. Когда матушка меня родила, мы с ней до года жили у бабули, а отец наведывался к нам на выходные, занимаясь организацией своего дела. Он открыл небольшую конторку по перепродаже компьютерной техники, которая в то время была новинкой, сделав ставку на будущее стремительное развитие этого направления. И он не прогадал. Через пару лет фирма начала приносить существенный доход и родитель смог заняться крупным оптом, а маман ему помогала, периодически оставляя меня у бабули. Вот и на эти каникулы меня тоже отвезли в Крюковку. За две недели после моего приезда бабуля уяснила, что меня все-таки лучше видеть и слышать, потому как если совсем тихо и не голосит никто из соседей, вот как сейчас - затевается очередная грандиозная пакость и последствия могут быть совершенно непредсказуемыми. В этот раз я забралась на чердак, там было пыльно, хламно и интересно. Нашлось даже старое бабулино веретено. Под крышей чердака висели связки трав, а в углу ... стоял он! Сундук! Не могла же я пройти мимо, руки так и чесались его открыть и узнать, что же там, внутри. Я с трепетом подняла тяжеленную крышку и увидела на самом дне старинное зеркальце в оправе из тонкого серебра, костяной гребень и кинжал с навершием в виде головы тигра. Руки сами потянулись именно к кинжалу, я его бережно взяла и поднесла к глазам, причем моя голова в этом процессе не участвовала. В полутьме чердака на навершии блеснули глаза тигра, я непроизвольно вздрогнула и порезалась. Сознание стало ускользать, как я за него не цеплялась, уплывая в серую хмарь. Очнулась я, через какое-то время от странных ощущений в теле. Было как-то неуютно, неудобно и оглашающее. Запахи стали резче, предметы на чердаке приобрели более четкие очертания, я слышала, как в углу шуршит мышь и под крышей ветер играет сухими травами. И еще, ужасно хотелось потянуться, размяться, куда-то бездумно рвануть. Я попыталась встать, но не получилось, и я опять распласталась на чем-то мягком и родном. Это были бабулины колени. Она меня бережно гладила... по шерстке, вместо рук и ног у меня были лапы и хвост, которые не держали хозяйку. - Что же ты натворила милая. Ты же этот сундук не должна была увидеть до совершеннолетия, а возможно и вообще никогда. Ну, простоял бы он себе лишние лет сто не открытым, ничего бы с ним не случилось. Что же мне теперь с тобой делать? Как же ты теперь кошкой-то жить будешь, пока проклятие не снимешь? - по щеке бабули лились тихие слезы. - Послушай детка, что я теперь тебе скажу: сделанного не воротишь, вот только помочь я тебе все же попробую. Я, как и твоя мать принадлежим к семье потомственных ведьм. Каждая женщина у нас в роду в день совершеннолетия должна была выбрать свою судьбу, не подозревая об этом. Не все видели сундук, не всем он открывался, не все могли взять то, что там находится в руки. А вот ты смогла, да еще и до срока, а я в свое время побоялась, хоть и тянуло меня к зеркальцу. А вот мать твоя его увидеть так и не смогла, - бабушка тяжко вздохнула и замолчала, что-то обдумывая. - А с тобой оно видишь, как получилось. Кто бы мог подумать, что дар проснется так рано. Завтра полнолуние, попробуем обернуть тебя человеком. Я как раз успею на заре насобирать некоторых нужных трав. А теперь спи, - сказала она тихо. И я провалилась в долгий и тягучий сон. Проснулась я поздно, на небе уже горели первые звезды, месяц выглядывал из-за туч, а возле печи баба Настя возилась с чем-то ужасно пахучим. Я лежала на постели, вытянув лапы и хвост, жмурясь на огонь в печи. Кошка из меня получилась неважнецкая, средней костлявости с большими зелеными глазюками. Все мои попытки встать ничем хорошим не заканчивались. К новому телу я так и не привыкла, да и когда б успела. Меня водило из стороны в сторону, лапы заплетались, я не знала, куда деть хвост, который оттягивал попу к земле. Запахи и звуки просто ошеломляли, давили, звали проверить так ли вкусно то, что так чудесно пахнет. Их было столько... Я слышала нагло топочущих мышей в подполе, унюхала крынку сметаны, которую бабуля поставила на холод. Запахи окорока и колбас из кладовой просто сбивали с ног, пардон лап, в животе от голода урчало на всю хату. - Потерпи, маленькая, до ритуала тебе ничего нельзя кушать. Вот проведем его, тогда и поешь, а пока садись вот сюда и смотри, как я буду травы смешивать, учись, запоминай, тебе это пригодится. Смотри, вот это зверобой, травка тебе известная, хороша и от воспалений и от проблем с желудком, но вот если ее собрать в определенное время и определенном месте приобретает совершенно другие свойства - начинает влиять на звериную суть. А вот эта травка.... Бабуля брала щепотку то из одной баночки, то из другой, смешивала, перетирала, добавляла какую-то жидкость, что-то выпаривала, давала мне слизывать с ложки. Меня начала опутывать дрема, лапы и хвост не желали двигаться, тельце было ватное. Я почувствовала, как меня куда-то понесли, в нос ударил запах свежескошенных трав и кто-то тихо запел. Дальше я ничего не помню. Очнулась я в человеческом теле, на лугу, за селом в предрассветной мгле. Рядом со мной сидела бабуля и с тревогой на меня смотрела. - Ну что же, милая, у нас почти получилось. В ближайшие годы в человечьем обличии ты можешь находиться только тогда, когда последний солнечный луч скроется за горизонтом и с первыми лучами солнца, опять будешь становиться кошкой. На большее сил моих не хватило. Извини. В год твоего совершеннолетия тебе придется попытать счастье с сундуком еще раз. И если все будет хорошо, то ты заберешь кинжал и отправишься на поиски того единственного, предназначенного тебе судьбой, больше не оборачиваясь животным. - Бабуль, а по-другому никак нельзя? Артефакты какие-нибудь или еще что? Я же столько лет в кошачьем теле не выдержу, - заныла я и с надеждой посмотрела на нее. - А вот об этом, родная, нужно было думать раньше, а не сейчас. Есть наверно подходящие артефакты. Да кто же с ними расстанется? Такие ценности ни за какие деньги не получить. Их могут только подарить, так что и думать не стоит, - ее голос из раздраженного стал усталым и каким-то обреченным. - Ба, а что же мне дальше делать-то? Как же я жить теперь буду? А отец с мамой? Они как? - по щеке скатилась одинокая слезинка. - Вспомнила, да? А о чем ты думала, когда в сундук тот лезла? В общем, так: учить я тебя буду вечерами, когда ты в человечьем облике и сможешь задавать вопросы и отвечать. К матери и отцу ты не вернешься, нечего им нежную родительскую психику травмировать, хвостатою деткой. Матери твоей я частично расскажу правду, а вот с отцом будет тяжелее, нужно будет придумывать что-то. Жить будешь тут. Днем будешь бегать в кошачьем облике. Со двора без меня ни лапой, - она погрозила мне пальцем, состроив страшную мину. - После заката буду учить тебя разбираться в травах и варить зелья. А еще твоя матушка привезет книги по школьной программе, будем заниматься, чтоб ты совсем неучем не осталась. С первыми лучами солнца я опять стала черной кошкой. Первое время было тяжко привыкать к кошачьему телу, лапы и хвост не слушались, попа отвисала к земле, хвост жил своей жизнью и цеплялся за что ни попадя. Кроме того, проснулась неуемная страсть к сметане, чего раньше за мной не водилось. В человечьем теле заставить меня выпить молока или положить в борщ ложку сметаны было настоящим подвигом. А в кошачьем я так и норовила засунуть усатый мордас в крынку и не вылезать оттуда, пока не слижу всю сметану или не вылакаю все молоко. А так как я телом еще владела плохо, то посуда билась с завидной периодичностью. Бабуля на мои чудачества взирала со стоическим спокойствием, ожидая окончания адаптации к кошачьем тельцу. Но она почему-то затягивалась и со мной все время происходили какие-то нелепые курьезы. То драпану под потолок от несчастной мышки, да так и зависну там, то испугаю до нервного поскуливания соседского Барсика. Видно мой запах практически не изменился. И бедный пес все никак не мог соотнести мой новый внешний вид и запах и от моего вида впал в дикую истерику, скуля и забиваясь в будку, откуда его не могла выманить даже Никитична. А я еще и подлила масла в огонь, прогулявшись перед будкой с гордым и независимым видом, держа хвост пистолетом. - Настасья! Ты посмотри, что твоя кошка вытворяить, загнала моего пса в будку и не выпускат, кто мне дом сторожить будет? А? Я тебя спрашиваю! - грозно потрясла Никитична кулаками.- Иш, что удумали, ироды. Ты была ведьмой нормальной, а теперь кота черного завела, бесовского! О, глядь-глядь, на меня глазюками зелеными так и зыркат, пакость мелкая, тьху. - Уймись, Никитична, никто твоему псу ничего не сделает. И вовсе это не кот, а кошечка, еще совсем молоденькая, почти котенок, - бабуля взяла меня на руки и погладила по шелковистой шерстке. - А откель она у тебя взялась? А? Вроде учора никого хвостатого у тебя во дворе не видела, - подозрительно спросила Никитична. - Дочь вечером приезжала, Параску забрала, вот котенка и оставила, чтобы мне не так скучно было, - расплылась в улыбке бабуля. Легенду нужно было поддерживать, особенно перед соседкой. А вовремя скормленная деза, разлетится по деревне в мгновение ока и по поводу возникновения у ведьмы черной кошки ни у кого вопросов не возникнет. - А чего это забрала? Ведь и недели не прошло, как Прасковья приехала? - удивилась вредная старушенция. - Да появилась возможность ее в летний лагерь на берегу моря отправить, вот Ольга и примчалась вчера, как только смогла, - сказала бабуля. - А кошечка мне и правда нравится, смотри какая хорошенькая, - бабуля взяла меня на руки, погладила и поднесла к лицу Никитичны, чтобы та лучше рассмотрела. Зря она это сделала. Ну, кто же знал, что у Никитичны аллергия на кошачью шерсть, а у меня на Никитичну. Мы обе начали чихать почти одновременно, а соседка еще и вопить благим матом. Бабуля по быстрому слиняла с соседского двора и запретила мне высовываться за забор под страхом порки. Днем бабуля работала по хозяйству и собирала травы, а я ей в этом активно помогала. Здесь пригодился мой обострившийся нюх, некоторые травки было очень тяжело найти, а вот унюхать - милое дело. Вот бабуля меня для этого и приспособила. Давала понюхать такую травку и приказывала 'фас', как будто издеваясь! Первое время я ужасно обижалась на такое отношение, я же не свинья, которую натаскивают на поиски трюфелей, а потом привыкла и даже с азартом принимала участие в поисках. А когда поняла, для чего травы и коренья нужны и где их можно применить, то мой энтузиазм возрос многократно. А вот вечерами после захода солнца начинались мои мучения. Меня заставляли учить разные названия трав, их свойства, способы применения и даже давали варить зелья. За неправильные ответы бабуля устраивала жуткую выволочку. - Слушай ты, неуч! Ты понимаешь, зачем я в тебя эти знания впихиваю? Чего молчишь? - спросила она, поглядывая на мою чуть виноватую мордашку. - Ну, понимаю, - насупилась я. - И зачем? - не унималась она. - Чтоб я знала, - я тихо шморгнула носом. - Что знала? - все-таки бабуля меня сегодня решила доконать своими вопросами, хоть давно и поняла, что ничего внятного я ей не скажу. - Ну, это... как людей лечить, - выдала я неуверенно. - Правильно. А что будет если в эту настойку положить то, что ты предлагаешь - тысячелистник с бессмертником песчаным? - а это она сказала уже вкрадчиво, мне бы насторожиться, но не судьба. - Ну, ничего не будет,- я стояла уже малиновая, но вину за невыученный урок признать так и не могла. - Ладно, добавляй, - бабуля вдруг как-то успокоилась, взгляд ее сделался очень хитрым. Я аж икнула от неожиданности, так как приготовилась к долгим и нудным нотациям, но травку добавила. - А теперь пей. Пей-пей, что ты на меня так смотришь? Ты же говорила, что с пациентом ничего не будет? Вот и с тобой, если ты все правильно сделала, ничего не будет... Руки у меня тряслись, и я судорожно вспоминала, а все ли двадцать семь трав нужны в равной пропорции или нет? И поняла, что ничего не помню. Бабуля смотрела на меня насмешливо и ждала, пока я выпью настойку. И я вдруг отчетливо поняла, что отвертеться мне не удастся, и я решилась, горечь настойки обожгла язык. - Ну, вот и хорошо милая, все хорошо, понос - это не страшно. Денька два, удобришь Никитичне каждый куст, зато потом побоишься, что-то сделать неправильно, - бабуля расплылась в довольной улыбке, смахивающей на улыбку маньяка-профессионала. Следующие два дня прошли как в том анекдоте: - Доктор у меня кашель. - Больной я излечу вас от кашля настойкой от поноса. - А что поможет? - Ну конечно, батенька, Вы даже чихать побоитесь. Вот и я не чихала. С таким поносом мне даже аллергия на Никитичну была не страшна. Я действительно удобрила у нее все кустики. Когда ветер дул в нашу сторону, по двору разносилось непередаваемое амбре. А уж что творилось на соседском участке... ну никак кроме как актом терроризма и качественной диверсией это назвать было нельзя. Старушка передвигалась по двору, как по минному полю: на цыпочках, опираясь на клюку и как на болоте прощупывая каждый следующий шаг... потонет - не потонет. Лицо у нее было замотано платком как у араба, на голове накручено, лицо обернуто, видны одни лишь круглые глазюки. После этого вредная старушенция меня уже не цепляла. А вот бабуля после того, как я пришла в себя устроила мне продолжительную лекцию, по поводу того, что должна знать умелая ведьма и как она должна относиться к пациентам. Основной мыслью было то, что именно таким способом нужно воспитывать сегодняшних врачей, чтобы у них на уровне инстинктов был заложен основной постулат медицины - не навреди. А это возможно только в одном случае: учиться, учиться и еще раз учиться, ну или как в моем случае, опытным путем. Вот так мы и жили. Днем я старалась отоспаться и особо не светить по селу своей черной шерсткой, а вечерами грызла гранит науки травоведения. У меня даже что-то начало получаться, что не могло не радовать, ибо еще один теракт соседка бы не пережила. Периодически звонила маман. Днем бабуля просто отбрехивалась, что я на речке или разоряю очередной соседский огород, и мобильный телефон не взяла, чтобы не потерять. А вот вечерами, меня уже ничего не могло спасти от маминых причитаний и нотаций. Бабуля все никак не могла созреть для рассказа, о том, что у нас произошло. Так и тянула до приезда матушки. Случилось это недели через две после моего превращения. В воскресенье утром, когда я еще блаженно спала, подрагивая во сне лапами и никакие вопли петухов, и топот мышей меня не беспокоили, прямо над ухом раздался голос мамы: - Привет, а где Прасковья? Что уже умудрилась сбежать с мальчишками в лес? - спросила она удивленно и чуть расстроено. Я сжалась на диване и старалась слиться с окружающим фоном и не отсвечивать. - Доченька, ты только не волнуйся... - вот зря она это сказала. Мама большая любительница поистерить со вкусом, а фраза 'ты только не волнуйся', для нее как красная тряпка для быка. - Мам, ты это о чем? Что с Раськой? - это меня она так уменьшительно от Прасковьи назвала. Ее стало ощутимо потряхивать, а бабуля, добрая душа, решила ее добить окончательно, чтоб не мучилась. - Вон на диване лежит, хвостом наяривает твоя Раська, котенком стала по дурости, - махнула она на меня рукой. - Как ккккотенком? - маман начала заикаться и тяжело осела на кресло рядом со мной, запустив мне руку в шерстку и сжав мое бедное тельце. - Знамо как. Откопала на чердаке сундук твоей пра-пра-бабки Устиньи, мало того, что увидела его раньше срока, так и открыть смогла, паразитка. Ну, а как после этого проклятье не схлопотать? Вот и лежит теперь на диване, морду усатую лапами намывает. - Мам, как такое может быть? Я же его вообще увидеть то не смогла? - прошептала матушка удивлено. - А чего ты удивляешься? Ты помнишь, как ты ее рожала? И кто у тебя роды принимал? - на лице бабули была написана усталость. - Что-то смутно, все как в тумане. Но я же у тебя была, приехала за неделю, еле от Степана отбилась, он меня хотел отправить рожать в роддом. Но ты говорила, что наши женщины нормально рожают только в стенах родного дома, в других местах и мать и ребенок могут умереть, особенно если рождается девочка, - маман силилась вспомнить события четырнадцатилетней давности, но что-то от нее постоянно ускользало. - Все правильно, милая. Только старшая в роду может помочь родится новой ведьме, отдавая ей часть своей силы. У тебя роды принимала не я. - А кто? - удивилась матушка. - Устинья приходила, - сказала она тихо. - Как Устинья, она же давно умерла? - пораженно прошептала маман. - Вот тут ты Олюшка, ошибаешься, Устинья умерла, после того, как отдала все силы новорожденной и тебе. Тебе она просто жизнь спасла, а вот Прасковье, похоже, колдовской дар-то и перешел. Ну и как наследство, сундук прабабкин. - А где она все это время была? Все ж думали, Устинья лет сто как умерла, - на лице матушки была написана нешуточная заинтересованность. Вот бы еще толком понять кто такая эта Устинья? - А как ты думаешь, долго ты проживешь на одном месте, если практически стареть не будешь? - удивилась бабуля ее непонятливости. - То есть, как? - личико матушки неприлично вытянулось. - Тебе же вот можно дать твой возраст, с натяжкой конечно, но можно. - Ох, ты ж Ольга, чему я тебя столько лет пыталась научить? И все без толку. В нашей семье женщины сами всегда решали, на какой возраст выглядеть, с какой скоростью стареть, кого учить и кому передать свои силы, - сказала бабуля раздраженно. - Это из-за папы? Да? Я его совсем не помню, - сказала матушка растерянно. - Маленькая ты еще была, когда это все началось. Вроде бы не должно было ничего серьезного случиться, но небольшая стычка переросла в затяжной конфликт, как тогда писали, - голос бабули сочился горьким сарказмом. - Матвей погиб, даже мой оберег не помог. Видно на роду так было написано, а тут уж и ведьмы не властны, с судьбой не нам спорить. А не сдерживаю я возраст потому как к нему хочу, ждет он меня там. Бабуля стояла у окна, голос ее был спокойный вот только по щекам, освещенным утренним солнцем катились слезы. - Мам, ну что такое ты говоришь, тебе еще жить и жить, - возмутилась маман. - Молчи, - сказала бабуля с неожиданной злостью,- я это точно знаю. Я потомственная ведьма, мы такие вещи чувствуем. Но ты не переживай, раньше времени я не уйду. Вот эту охламонку обучить нужно. Она должна быть готова к своему двадцать первому дню рождения. - Она теперь так с хвостом и будет бегать?- спросила мама. - Да нет, не переживай. Все поправимо. Прасковья после захода солнца становится человеком. Я ее учить начала, дар-то у девочки сильный. Ишь, даже сундук раньше времени увидеть смогла. Задатки хорошие, правда дури еще много, - бабуля отошла от окна и присела в соседнее кресло. - Мам, можно что-то сделать, что б это изменить? Ну, эти превращения, - матушка неопределенно помахала рукой, не в силах подобрать более точное определение. - Вернуть ей человеческий облик? - Нет. Все что могла я сделала, теперь очередь за ней самой. Может через какое-то время, в кошачьем облике заговорит, - бабуля скептически на меня посмотрела, а потом тяжело вздохнула. - А как я это все мужу расскажу? Привезу кошку домой, суну Степану под нос и скажу: 'это твоя обормотка ненаглядная, не переживай в шкурке пару лет побегает, может и человеком станет'? Он же над дочерью трясется, Раська, когда Степа дома разве, что не на голове по дому и окрестностям ходит! - взвилась она. - Не истери! Скажешь, что представилась возможность Прасковью за границу в частную школу пристроить, а я деньги дала. Сама знаешь, я с момента ее рождения деньги для ее учебы у пани Орыси в Кракове откладываю. Еще с пеленок понятно было, что Прасковья будет сильной ведьмой. Все-таки почти всю силу Устиньи забрать смогла. Орыся хоть и моя старинная подруга, но бизнес есть бизнес и бесплатно она Прасковью учить нашему ремеслу не будет. А чтоб Степан не так тосковал по дочери, дам я тебе настой один, он постепенно приглушит чувства. Муж твой все помнить будет, только вот чувства будут, как бы припорошены временем, - бабуля подошла к секретеру и закопалась в полках, в поисках заветной настойки. Школа у пани Ориси была известная не только в Польше но и по всей Европе. Скорее это была даже не школа, а пансион для благородных девиц. Там преподавали помимо общих предметов танцы, пение, языки, даже учили вышиванию. На самом деле это было хорошее прикрытие для школы молодых ведьм, которая там была отдельным факультетом медицинской направленности. Школа была очень престижной, ее диплом свидетельствовал об определенном знаке качества в образовании, так как учителя не давали никаких поблажек ученикам вне зависимости от статуса их родителей. Это позволяло отсеивать бездарей и ленивых еще на начальных этапах. - Я смотрю, ты все продумала?! - зашипела маман, взяв в руки найденную бабулей бутылочку. - Да, время было, - бабуля оставалась на редкость спокойной. - Девчонка останется у меня, привезешь ей учебники за несколько недостающих лет, художественную литературу, одежду. Подучим, знания у нее не хуже чем у сверстников будут. Да, учебники по английскому и латыни не забудь. Не гоже моей внучке невежей быть. - А латыни то зачем? - не поняла маман. - Как это зачем? А как, по-твоему, нужны ей знания современной медицины или нет? Или она только из прабабкиных фолиантов знания черпать будет? - удивилась бабуля. Я как это услышала, чуть с дивана не свалилась. За что?!!! Боженька, ну что я тебе сделала? А? Она б меня не только языкам, но и танцам учить собралась, менуэтам там разным, полькам-бабочкам. - Ладно, давайте завтракать, - сказала бабушка примирительно. Завтракать это хорошо, это я завсегда пожалуйста. В последнее время аппетит у меня вырос и существенно. Вроде маленькая, а куда что девается, непонятно. Вечером мама уехала домой, а на следующий день вернулась. Лучше бы она еще несколько недель не возвращалась. Она привезла практически все, что бабуля просила: мои вещи, учебники и, о горе мне, самоучитель по английскому языку и учебник по латыни для первого курса медиков. Вот мне интересно, и где это она умудрилась летом на выходные это все раздобыть? - Ну как Степан? Поговорила с ним? - спросила бабуля. - Не стала, зачем его тревожить раньше времени? Позже расскажу, - было видно, что необходимость предстоящего разговора ее тяготила и была неприятна. Бедный папка, как же он без меня-то будет? Он у меня первый друг. На рыбалку с малолетства брал с собой, даже как-то помог вытащить мне крупного черного бычка, мой первый улов. Родитель первым научил меня стрелять из рогатки. И наказывал за проделки только в одном случае, если в результате реализации моего очередного плана страдали окружающие. А вот, если план хорошо продуман и так же реализован, то честь тебе и хвала, даже если заловили. И вот как он теперь без меня будет? А я без него? И так вдруг себя жалко стало. По мордочке поползли непрошенные слезки. Вот не знаю, плачут ли кошки, но у меня и это получилось. - Эй, ты чего? Чего сырость разводишь? - спросила мама. Ну и как я ей что-то объясню? Разве что-то промяукаю.

Ребята ставьте звёздочки мне будет приятно ♥