Меня больше нет.

Часть 16

Март. Часть 3 

Ощущение триумфа куда-то улетучивается с каждой секундой. Затея кажется

всё более и более глупой. Да и огрести я потом смогу по полной. Не всю же жизнь

мне держать Яна прикованным к кровати? Перед глазами промелькнули картинки – как

я Яна из ложечки кормлю, как протираю его тело губкой, как он стареет... Тёма, ты

в своём уме? Помимо того, что это тупо, так это ещё и уголовно наказуемо.

Вернёмся к реальности и источающему глухую ярость Яну. Что я там хотел делать?

Руки дрожат. Отлично. Превосходно. И весьма ожидаемо. Шумно выдыхаю и тянусь к

пуговицам на его рубашке. Трачу на первую полминуты. Что ж... Я не виноват, что

петельки такие узкие. Наглая усмешка – вот что на лице Яна. Весело, да? Я быстро

наклоняюсь и провожу языком по гладкой коже его груди. Он вздрагивает. Но

усмешка никуда не делась. Тысячу раз слышал, что соски у мужчин такие же

чувствительные, как и у женщин. Не могу сказать о себе... Как-то не обращал на это

внимание. Однако сейчас проверим это утверждение на Яне. Касаюсь губами его

соска, захватываю его в плен, чуть посасываю, не отпускаю. Он немного твердеет,

становится похожим на горошину. Ловлю себя на мысли, что ласкать Яна чрезвычайно

приятно. Я возбуждаюсь. Слышу, как его сердце участило ритм. Поднимаю глаза, его

лицо... Чёрт возьми, способно хоть что-нибудь стереть эту хамскую, я бы сказал,

усмешку?! Ответ возникает сам. Просто встаю, делаю пару шагов на ватных ногах и

щёлкаю выключателем. Рассеянного, желтоватого света фонарей хватает.

В полумраке я могу ориентироваться лишь по его дыханию. Когда я приступаю ко

второму соску, то понимаю, что это прекрасный ориентир. Правдивый, настоящий. А

что он скажет о невесомых поцелуях? Да, они ему нравятся. Как и быстрые касания

языка. Мне же нравится то, что я делаю, то, что ощущаю, как он в моей власти.