Однажды в Калифорнии

Часть 1

Пред­ставь­те худ­ший день в Ва­шей жиз­ни. В мо­ей та­ким стал имен­но этот. А все по­тому, что имен­но се­год­ня я по­няла, что на­деж­ды нет.

Все эти соп­ли, тя­нущи­еся с го­лубых эк­ра­нов, со стра­ниц глян­це­вых из­да­ний, и про­чей дре­беде­ни, име­ну­емой ис­кусс­твом, все это – пол­ная чушь.

- Са­ра, иди ко мне, - он пос­мотрел на ме­ня так тор­жес­твен­но и за­гадоч­но, слов­но со­бирал­ся вот-вот дос­тать из внут­ренне­го кар­ма­на пид­жа­ка ко­робоч­ку с коль­цом, и встать на од­но ко­лено. Хо­тя, во­об­ще-то, он не но­сит пид­жа­ки. Да­же сей­час он был в обыч­ной бе­лой фут­болке, и длин­ном се­ром кар­ди­гане. И мы бы­ли вов­се не на кры­ше вы­сот­но­го зда­ния, ос­ве­ща­емые лишь све­том ог­ней ноч­но­го ме­гапо­лиса. И не на ка­ком-ни­будь хол­ме, от­ку­да бы от­кры­вал­ся пот­ря­са­ющий вид на го­ры. Да, черт возь­ми, это был да­же не рес­то­ран, или где там обыч­но при­нято де­лать пред­ло­жение?

Нет. Во­об­ще-то, мы шли по длин­но­му цве­точ­но­му па­виль­ону, со всех сто­рон усы­пан­но­му ми­ри­ада­ми раз­ноцвет­ных гир­лянд. За­пах сто­ял прос­то бо­жес­твен­ный, прав­да от не­го слег­ка кру­жилась го­лова.

- Кре­мовые или бе­лые? – за­ин­те­ресо­ван­но пос­мотрел он на ме­ня, ука­зывая на ор­хи­деи, прек­расные го­ловы ко­торых охап­ка­ми тор­ча­ли из вы­соких стек­лянных ваз.

Я по­дави­ла вздох. Мне не хо­телось цве­тов, вов­се нет. Боль­ше все­го на све­те мне хо­телось упасть на кро­вать, и, ут­кнув­шись ли­цом в по­душ­ку, раз­ры­дать­ся. Но кро­вати ря­дом не бы­ло. Да­же по­душ­ки не бы­ло. Да и что де­лать по­душ­ке в цве­точ­ном па­виль­оне? И что по­дума­ли бы лю­ди, ес­ли бы я, раз­бе­жав­шись, как сле­ду­ет, грох­ну­лась бы на кро­вать, ог­лу­шив па­виль­он сво­ими не­чело­вечес­ки­ми за­выва­ни­ями?

Да, я схо­дила с ума от жа­лос­ти к се­бе. Де­ло в том, что я не мог­ла ви­нить ни­кого в том, что слу­чилось. Раз­ве что, судь­бу. По­это­му, мне ос­та­лось толь­ко тя­жело вздох­нуть, и вя­ло улыб­нуть­ся:

- Кре­мовые, - ска­зала я, не­оп­ре­делен­но мах­нув ру­кой. Я знаю, он ду­мал, что я прос­то ус­та­ла, и мне не дос­тавля­ет ни­какой ра­дос­ти тас­кать­ся с ним пос­ле ра­боты, вы­бирая цве­ты.

Он ос­ле­питель­но улыб­нулся, так, как улы­ба­ют­ся толь­ко са­мым близ­ким и лю­бимым лю­дям. Но мне не ста­ло от это­го лег­че. Ни на й­оту. Внут­ри все сжа­лось, гро­зя вы­вер­нуть­ся на­из­нанку. Я сглот­ну­ла под­сту­пив­ший к гор­лу ком. По­ка он рас­смат­ри­вал ор­хи­деи, я рас­смат­ри­вала его. Я де­лала это всег­да, сто­ило ему толь­ко от­вернуть­ся.

Его блес­тя­щие во­лосы бы­ли в бес­по­ряд­ке, как это бы­вало всег­да, ког­да он был в кру­гу близ­ких лю­дей, и ему не нуж­но бы­ло по­зиро­вать. И он ни­ког­да не тро­гал свои во­лосы, ес­ли ря­дом не бы­ло ка­мер. Во вся­ком слу­чае, я ни­ког­да это­го не за­меча­ла. А уж, по­верь­те, все его по­вад­ки из­вес­тны мне луч­ше, чем ко­му бы то ни бы­ло. Ведь я не мог­ла отор­вать от не­го глаз боль­шую часть вре­мени, ког­да мы про­води­ли его вмес­те. Я де­лала это да­же тог­да, ког­да он смот­рел на ме­ня в упор, и ни­чего не мог­ла с со­бой по­делать. Гос­по­ди, не­уже­ли он это­го не за­мечал?! Он толь­ко сме­ял­ся, счи­тая ме­ня, как он го­ворил: «не от ми­ра се­го». Ка­ким на­до быть нев­ни­матель­ным, что­бы объ­яс­нять это за­дум­чи­востью или рас­се­ян­ностью?

Он нак­ло­нил­ся, пы­та­ясь уло­вить их аро­мат. Он пе­реню­хал уже боль­ше по­лусот­ни цве­тов, по­ка мы це­лый час тас­ка­лись по это­му па­виль­ону, и все ни­как не мог оп­ре­делить­ся, слов­но от это­го ре­шения за­висе­ла его жизнь. По­том он вып­ря­мил­ся, и не­реши­тель­но взгля­нул на ме­ня. И его прек­расное, слов­но вы­леп­ленное са­мым та­лан­тли­вым скуль­пто­ром в ми­ре, ли­цо на се­кун­ду оза­рило смя­тение. Он при­щурил свои ка­рие гла­за, за ко­торые мож­но бы­ло лег­ко про­дать ду­шу, во вся­ком слу­чае, я бы сде­лала это, не за­думы­ва­ясь, и нак­ло­нил го­лову:

- Прос­ти, ми­лая, я те­бя уто­мил, - ска­зал он, ви­нова­то, слов­но про­читав мои мыс­ли. Его про­ница­тель­ность ра­бота­ла по-иди­от­ски из­би­ратель­но, как буд­то наз­ло мне, по­тому что он чи­тал сов­сем не те мои мыс­ли, ко­торые сто­ило бы про­честь. Он про­тянул ру­ку и дот­ро­нул­ся до мо­его пле­ча, зас­тавляя ме­ня пос­та­рать­ся изо всех сил сдер­жать не­ров­ный вдох. Знал ли он, ка­кую дрожь вы­зыва­ло во мне каж­дое его при­кос­но­вение? Че­го мне сто­ило каж­дый раз дер­жать се­бя в ру­ках, что­бы не об­мякнуть, и не рас­плыть­ся по по­лу, слов­но же­ле? Вряд ли. Как наз­ло, он очень лю­бил при­касать­ся ко мне, и де­лал это при каж­дой удоб­ной воз­можнос­ти. Го­ворил, что у ме­ня пот­ря­са­ющая энер­ге­тика, и он на­пол­ня­ет­ся мо­им теп­лом, де­лая это сно­ва и сно­ва.

Я по­кача­ла го­ловой:
- Вов­се нет, - про­бор­мо­тала я, пы­та­ясь улы­бать­ся.

Он с сом­не­ни­ем пос­мотрел на ме­ня, и по­верив в мою вы­мучен­ную улыб­ку, за­дум­чи­во про­тянул:

- Итак, ор­хи­деи... Не слиш­ком ли это вы­соко­пар­но?

Черт! Как я ус­та­ла от все­го это­го... Мы двад­цать ми­нут прос­то­яли у лот­ка с кус­то­выми ро­зами, ко­торые ему приг­ля­нулись. Я уже бы­ло вздох­ну­ла сво­бод­но, ду­мая, что сей­час он от­ве­зет ме­ня до­мой, как он вдруг счел, что ро­зы – жут­кая ба­наль­щи­на, и нап­ра­вил­ся к лот­ку с кал­ла­ми, у ко­торых мы прос­то­яли еще ми­нут пят­надцать. По­том ему по­дума­лось, что бу­кет дол­жен быть сбор­ным, но уже ми­нут че­рез де­сять сно­ва пе­реду­мал, пос­чи­тав, что со­бытие слиш­ком важ­ное для эк­спе­римен­тов. И вот те­перь идея с ор­хи­де­ями то­же на­чина­ла ка­зать­ся ему не­год­ной. Ме­ня уже тош­ни­ло от этих за­пахов, сто­ящих ко­мом в гор­ле. Сей­час я прос­то хо­тела до­мой.

- Мне все рав­но, ка­кие цве­ты ты вы­берешь! – гру­бо ска­зала я, скрес­тив ру­ки на гру­ди. – Мне все рав­но, да­же ес­ли ты ку­пишь гор­шок с увяд­шей ге­ранью, или обыч­ный бан­ный ве­ник!

На са­мом де­ле, ни­чего та­кого я не ска­зала. Он, по­хоже, и вправ­ду, силь­но нер­вни­чал, раз пот­ра­тил це­лый час сво­его бес­ценно­го вре­мени на вы­бор цве­тов, ко­торый обыч­но по­ручал сво­им мно­гочис­ленным по­мощ­ни­кам.

Пов­сю­ду сно­вали лю­ди, в ос­новном, муж­чи­ны. Они сос­тавля­ли бу­кеты для сво­их лю­бимых жен­щин, то­ропясь до­мой, что­бы по­радо­вать их.

И он не был ис­клю­чени­ем.

Я по­кача­ла го­ловой.
- В са­мый раз. – На са­мом де­ле, мне не бы­ло ни­како­го де­ла до то­го, что он вы­берет: ор­хи­деи или оду­ван­чи­ки. Да хоть как­тус! Ес­ли ве­чером, ког­да эти цве­ты ока­жут­ся у их оче­ред­ной об­ла­датель­ни­цы, ра­зуме­ет­ся, прек­расной до неп­ри­личия, я бу­ду гром­ко ры­дать на се­ром ди­ване в сво­ем не­боль­шом лоф­те.

Да­мы и Гос­по­да! Зна­комь­тесь, Джас­тин Би­бер. Мой луч­ший друг...