Слишком много голубого (Драмиона)

Связь

Гермона все еще кричала, когда поняла, что никуда не падает. Одновременно с этим она почувствовала чью-то крепкую хватку на своем запястье. Гермиона подняла глаза — Малфой, почти до пояса свесившись с уступа, держал ее одной рукой, второй судорожно вцепился в край трещины. Его бледное лицо было совсем близко — потемневшие глаза горели от лихорадочного волнения, нижняя губа прикушена, во всем облике сквозит нечеловеческое напряжение. Он смотрел на нее так, что она поняла — и ее лицо выражает абсолютно то же. В этот момент, растянувшийся для Гермионы секунд на десять, не меньше — в этот момент они были так близки, так сильно связаны... это было непередаваемое ощущение.

Малфой немного помедлил, пытаясь отдышаться, потом сказал севшим голосом:

— Грейнджер? Ты в порядке? — интонация была странной, непривычной.

— Да. Правда, если ты меня поднимешь, мне станет еще лучше, — ответила Гермиона тоже слегка хрипло. Про себя она подумала:

"Нет, я явно не в порядке. Либо я сошла с ума, либо мне послышалось. Малфой спросил, в порядке ли я. Я точно сошла с ума".

Малфой медленно потянул ее вверх. Было видно, чего ему это стоило — одной рукой тащить взрослую девушку — но он справлялся. Осторожно, потихоньку, следя за тем, чтобы в каждый момент надежно упираться ногами и второй рукой, он тянул ее, не отрывая своих глаз от ее. Когда над бездной остались нависать только его плечи, он и второй рукой стал помогать себе, и дело пошло быстрее. Когда Гермиона была уже совсем близко, Малфой одним рывком поднялся на ноги, дернув ее к себе, и она по инерции упала в его объятия. Несколько секунд она так и стояла, наслаждаясь теплом его тела и ощущением надежности и твердой земли под ногами, а затем резко отстранилась. Глаза Драко смотрели на нее со странным выражением; казалось, он боролся в этот момент сам с собой. Гермиона не знала, что ему сказать: с одной стороны, надо было поблагодарить, с другой — банального "спасибо" было явно мало за спасение жизни. Она открыла рот, ожидая, что слова сами придут, как они частенько делали, но в этот раз ей было решительно нечего сказать. Поэтому она просто прошептала:

— Драко...

Малфой чуть вздрогнул. Она и раньше называла его по-имени, но сейчас это прозвучало по-иному — глубоко, откровенно. Он внимательно смотрел на Гермиону. Сейчас, растрепанная и взволнованная, она мало походила на привычную для него заучку Грейнджер. Называть ее по фамилии было бы глупо сейчас, после всего, что произошло.