И по стеклу раздался стук

Часть 1

Крупные хлопья снега кружили в медленном танце, укрывая белоснежным одеялом пустые улицы, голые ветви деревьев и покатые крыши домов. Маленький городок спал безмятежным сном.
— Приветствую вас, полуночники! С вами диджей Макс. Сегодня среда, двадцать восьмое декабря, два пятнадцать ночи, — тараторил ведущий местной радиостанции, обращаясь к горстке людей, не желавшей отправиться в царство Морфея. — Надеюсь, вы соскучились по хорошей музыке, потому что в ближайший час вас ожидают только лучшие хиты и качественные новинки!
— Выключи, — велел Павел бармену. — Раздражает.
Тощий парнишка в гавайской рубашке бросил в его сторону недовольный взгляд, но радиоприемник все же выключил, после чего продолжил с напускной важностью оттирать невидимое никому, кроме него самого, пятно от барной стойки.

«Показная бравада», — усмехнулся про себя Павел, наблюдая за ним краем глаза. С абсолютной уверенностью он заклеймил хлюпика в шутовском наряде как труса и гадал, как бы тот поступил, прикажи ему самому скрыться с глаз. Жгучее любопытство подначивало провести маленький эксперимент, но Павел великодушно оставил это развлечение на другой раз.

— Решили, что будете?

Вопрос хлюпика вырвал Павла из размышлений. Действительно, он проторчал в баре уже больше четверти часа, но так ничего и не заказал.

— Водку.

Лицо бармена разочарованно вытянулось, и это еще больше убедило в правильности выбора. Павел прекрасно понимал, что парнишке хотелось впихнуть ему один из тех новомодных коктейлей – дорогущую, но отвратительную на вкус мешанину из всего, что попадется под руку. Он же предпочитал чистые напитки. К тому же было чертовски приятно насолить этому хлюпику.

Оглядевшись по сторонам, Павел с удовольствием отметил, что был единственным посетителем. Взгляд задержался на собственном отражении в зеркале, висевшем на стене. Губы невольно растянулись в ухмылке: неудивительно, что юнец за барной стойкой не решился перечить ему. Павел всегда гордился тем, мог одним лишь видом вселять страх, одним взглядом говорить: «не суйся, не то тебе же будет хуже».

Но чем дольше он рассматривал себя, тем меньше ему нравилось то, что он видел в зеркале. Ему было всего двадцать шесть, но многие говорили, что выглядел он на тридцать. Возможно, виной тому внезапно появившаяся небольшая проплешина на самой макушке и глубокие морщины, прорезавшие лоб каждый раз, когда он хмурился. А хмурился он часто. И хотя – как настоящего мужчину – внешность мало интересовала его, Павел все же поморщился от легкой досады.
Давно не стриженные светло-русые волосы небрежно падали на раскрасневшееся от мороза лицо. Лишь увидев себя со стороны, Павел осознал, что до сих пор не снял пуховик. Он стряхнул налипший на плечи снег прямо на пол, после чего стянул с себя тяжелую куртку и бросил ее на соседний стул.