Долина Инферин. Вихри холода

Эпизод четырнадцатый. Переживания Алексея

Кения, август 2015 год

Наша группа прошла регистрацию на так называемом ресепшене. Он находился посреди живописного болотца, сплошь покрытого ряской и широкими листьями лилий. Туда вели деревянные мостики от хижин с соломенными крышами, в которых размещали гостей. В них, вопреки моим ожиданиям, присутствовали туалетные комнаты и полноценные большие кровати с мягкими матрасами и безупречно чистым бельем. Роман и Катрина заселились вместе. Мы с Вадимом, Ольга и Борис тоже заняли домики на двоих. Алексею и Томми достались отдельные хижины. Куда отправились на ночлег портеры и Такавири, я не обратила внимания. Как приехали, они, словно не нуждаясь в отдыхе, занялись приготовлением ужина.
Мы с Катриной решили прогуляться. Среди деревьев и листвы, недалеко от озера, стояла большая веранда, предназначенная для приема пищи. Она была оснащена широкими столами и стульями. Там же расположилась смотровая площадка. Мы поднялись на нее и с удовольствием наблюдали за огромными серыми бегемотами, лениво перекатывающимися с боку на бок в густой темной жиже. Рядом с ними стайкой кормились розовые фламинго. Было так приятно, вдыхая чистый воздух и наслаждаясь удивительными видами, находиться совсем рядом с живой и необузданной человеком природой. Наше безмятежное уединение закончилось, когда мы услышали оклик Пешехонова:
– Ух ты! Девочки, срочно принесите фотоаппарат из моего номера!
Мы издалека увидели рядом с ним двух длинношеих жирафов.
– Не хочу их спугнуть.
Мы с Катриной послушно направились к его домику и, отодвинув москитную сетку, зашли внутрь через распахнутые двери. Я осмотрелась, пытаясь отыскать взглядом фотоаппарат. Подруга обошла комнату и остановилась у прикроватного столика.
– Ого, это уже интересно! – ее голос зазвенел от восторга. – Что это за тетрадка с красивой обложкой?
Она взглянула на меня, глаза ее горели.
– Дневник, Эми! Наш крутой Алексей Пешехонов ведет дневник, словно какой-то столетний вампир.
И прежде, чем я успела хоть что-то сообразить, она раскрыла тетрадь и начала читать вслух отрывок:
– О-о-о, эта глупая блондинка! Ходит за мной по пятам и постоянно дуется. Каждый день строит мне глазки, я начинаю всерьез ее бояться!
Подруга едва сдерживалась, чтобы не засмеяться в голос.
– Неправда! Ты все придумываешь!
Напрочь забыв о том, зачем мы здесь, я подбежала к ней и попыталась вырвать из ее рук тетрадку, но она увернулась и продолжила чтение вслух:
– Эмилия явно замыслила женить меня на себе, я должен ее опасаться…
В этот момент я все-таки изловчилась и отобрала дневник. Пока пыталась отыскать страницу, которую зачитывала Катрина, в дом вошел Алексей. Заметив в моих руках свою тетрадь, он изменился в лице. Со злостью выхватил ее у меня и рукой указал на выход.
– Обе. Вон. Отсюда, – едва сдерживая ярость, отчеканил он.
Мы как ошпаренные выскочили из его домика и, сгорая от стыда, умчались каждая в свою хижину. Нам было уже не до смеха и не до шуток. Лишь краем глаза я отметила, что жирафы ушли. Значит, момент был упущен. Теперь понятно, почему Пешехонов так зол.
Вадим брился прямо в комнате. Я зашла и, ни слова не говоря, развалилась на кровати, обдумывая недавнюю сцену. Разговаривать с Надежнецким у меня не было желания. Тот лишь посматривал на меня в свое зеркало и злился. Ему уже давно хотелось помириться, а я все не шла на уступки. Наконец, я все же набралась храбрости, поднялась и вышла из дома.
Недалеко от веранды, с которой уже вовсю разносился запах еды, Пешехонов озлобленно рубил топором сухое дерево.
– Пожалуйста, не дуйся!
Я подошла к нему и положила руку ему на плечо.
– Ну, ушли твои жирафы, и что? Хочешь, я сама буду бегать за ними, пока не сфотографирую их для тебя?
– Ты всерьез думаешь, что я расстроен из-за упущенного из-за вас отличного кадра?
– Лёш, мы не прочли ни слова.
Я понурила голову, понимая, о чем идет речь.
– Просто Катрина насочиняла, будто ты пишешь там гадости про меня. Я разозлилась и выхватила у нее твою тетрадь.
– Чтобы прочитать, так ли это на самом деле? – буркнул Алексей, даже не поднимая на меня головы.
– Нет, конечно!
Я, как могла, изобразила праведное возмущение, отгоняя мысли о том, что было бы, если бы Алексей не вошел в комнату.
– Ты сама-то себе веришь?
Пешехонов прямо посмотрел на меня.
– Да! – не задумываясь, ответила я, делая вид, что внезапно заинтересовалась маленькой пташкой, прыгающей на ветках где-то в противоположной стороне от испепеляющего меня взгляда карих глаз.
– То-то и оно, – вздохнул Алексей.
Было ясно, что он мне не поверил. Со всей силы Пешехонов треснул топором по дереву. Тот застрял, глубоко впившись в ствол. Фотокор размышлял о чем-то, и по его лицу было видно, что он в замешательстве. Мне очень хотелось, чтобы он поскорее решил, прощает меня или нет, потому как Вадим уже вышел из хижины и посматривал в нашу сторону.
– Пойдем, – сказал мне Алексей и направился к своему домику.
Я задержалась на своем месте, не понимая, с какой стати я должна идти за ним.
– Не бойся, без твоего согласия у нас ничего не будет. Я ж не насильник, – веселился он.
– Ну и шуточки у тебя. И как только не стыдно!
– Не-а, не стыдно ни капли, – ответил Алексей, и я, возмущенная, все же направилась за ним следом.
Пешехонов зашел в лодж, порылся там и вышел с дневником. Сначала неуверенно переложил его из руки в руку, а потом протянул мне. Но я и не подумала взять тетрадь. Мало ли какая муха его укусила! Может, это проверка на прочность моих моральных устоев?
– Эмилия, возьми. Я хочу, чтобы ты прочла это.
– Но несколько минут назад ты был категорически против и чуть не убил нас только за то, что мы держали его в руках!
– Я передумал.
Алексей сел в кресло на террасе и жестом пригласил присоединиться к нему. Я устроилась на стуле рядом с ним, всем видом показывая, что повинуюсь ему, лишь бы он больше не злился на меня. Когда он увидел, что я готова слушать, продолжил свою мысль:
– Эмилия, так сложилось, что никто, кроме тебя, не знает нашу историю. И мне действительно не с кем поделиться ни мыслями, ни чувствами. Я устал. Мне нужно кому-то рассказать. Знаю, что ты человек добрый и понимающий. И, наверное, теперь самый близкий для меня. Хочу, чтобы ты прочла и посоветовала, как мне быть.
Меня изумили его откровения. Я еле сдерживалась, чтобы не ущипнуть себя, дабы убедиться, не сон ли это.
– Ты уверен, что обращаешься по адресу? – спросила я. – Мне казалось, что с моей подругой у вас куда более доверительные отношения.
Я обернулась и увидела, что Катрина и Роман как раз тоже вышли на веранду и сели, держась за руки. Она посматривала то на меня, то на Вадима. Тот уже был на грани взрыва, и я поняла, что сейчас подойдет к нам. Я заторопилась. Алексей понял, в чем дело, и вложил дневник мне в руки.
– Нет, Эмилия, это ты – та, кто сможет помочь мне.
Он уже собрался вновь воссоединиться со своим топором, но подумал и весело добавил:
– Все эротические сцены можешь пропускать, я не возражаю.
Я скривилась и дала бы ему затрещину, но он уже направился по своим делам. Чтобы не выводить Вадима из себя, я подошла к нему. Жених попытался изобразить как можно менее заинтересованный вид.
– Что за тетрадь? – спросил он, тщательно отряхивая брюки от несуществующей пыли.
– Алексей написал пару очерков. Хочет, чтобы я прочла.
– Ты? Почему не Рома? Ты что, на его взгляд, похожа на человека, который в этом разбирается?
Я не на шутку разобиделась. Роман всегда доверял мне такие вещи, и было неприятно, что только мой жених никак не признает, что я достойна гораздо большего, чем быть просто секретарем.
– Жаль, что именно ты не видишь того, в чем я разбираюсь, а в чем нет, – ответила я с укоризной и ушла к костру.
Такавири помешивал варево в котелке, совершенно не заботясь о том, что происходит вокруг. Какие бы страсти ни бушевали среди нас, он неизменно оставался спокойным и невозмутимым. Том тоже не хотел вмешиваться в чужие разборки, предпочитая оставаться в стороне от таких вещей. Он, облокотившись на дерево, устроился неподалеку с книжкой в руке. С Томми было комфортно просто находиться рядом и молчать. Поэтому я присела подле него, полностью игнорируя пытливые взгляды Катрины. Ей не терпелось сунуть нос в дневники Алексея, но по моему виду она сразу поняла, что я не собираюсь делиться информацией. Катя поджала губы и демонстративно отвернулась. «Ой, да пожалуйста, обижайся, сколько влезет», – подумала я и открыла дневник где-то посредине.