Мой лутший враг

Глава 21-25

Я не ходила в школу всю неделю. Мне было стыдно. Стыдно и обидно. Дашка пришла ко мне, я рассказала ей все. Она потом пришла ко мне и сказала, что устроила одноклассникам разнос.

- Они больше не посмеют, - сказала она успокаивающе.

Мне было все равно. Они сделали это - значит, они уже посмели.

Мы с Дашкой сели за компьютер. Стали искать источник всей этой грязи, которая приходит в мой телефон.

Вспомнив, что говорил тот маленький мальчик на уроке замены, мы набрали в поисковой строке «Тамара Мицкевич лобковые вши». Стали просматривать страницы выдачи. И вскоре мы нашли источники.

На различных форумах и соцсетях фигурировало одно и то же сообщение, оно всегда было от разных людей, от лиц мужского пола.

«Познакомился с девчонкой по интернету. Сначала показалось - хорошая, милая. Дошло до постели. Мало того, что не бреется, так еще заразила меня герпесом и лобковыми вшами. Напишите ей, что она шлюха».

Ниже - мои инициалы, адрес страницы в соцсетях, телефон.

Там, где было возможно - мы писали жалобы в техподдержку с требованием удалить сообщения. Тот, кто сделал это, сильно постарался - сообщений было так много, что мы с Дашкой потратили на них целый день.

Я сказала бабушке, что плохо себя чувствую, и что в школу я не пойду. Целые дни ела, ходила по комнате, смотрела фильмы. Играла с дедом в шашки. За неделю мои нервы немного восстановились.

В школу я шла как на войну. Война одного против всех. Эти дико ужасное чувство - когда ты один.

Нет, вру. На моей стороне были два человека. Первый - Дашка. Она во всем поддерживала меня.

Второй человек, поддерживающий меня - Ромка. Я не разговаривала с ним, потому что после неудачных попыток разболтать его я поняла, что дело провальное. Но я иногда видела на себе его взгляд. Понимающий взгляд. Мы в одной лодке.

Егор, лидер класса, некогда защищавший слабых, давно махнул на меня рукой. Он не мог тягаться со Стасом. Пытаться отнять у него любимую игрушку - бесполезно. Он только мог нажить врага. И Егор просто перестал меня замечать. Как будто меня не было вовсе. Иногда он посылал мне взгляд, полный жалости. Этот взгляд говорил мне: «Прости, но я ничего не могу сделать».