dear diary [l.h.]

- he.

Гудок. Второй. Ещё гудки. Блондин уже N-ное количество раз слышал эти гудки, которые с каждым разом всё больше и больше начинали выводить его из себя. Он, конечно, любил химию и мисс Филипс, казалась ему довольно милой женщиной, но этот, на первый взгляд,  самовлюбленный мальчишка не любил долго ждать. Не было в нём самой драгоценной для его поколения вещи – терпения и умения ждать.

– Да, Люк? – На мгновение парень немного опешил. Спустя час на второй стороне ему ответили. Утрируя в своих мыслях, парень представлял, будто спустя неделю его пребывания, на безлюдном остове, наконец, люди на проходящем мило корабле заметили его и он спасён. – Алло?

– О да, мисс Филипс?

– Я слушаю, Люк.

– Я проверил уже 5 больниц, но её нигде нет. Это глупо, Вам не кажется? Вы уж простите, но может кто-то, из жителей нашего городка, увидев её на улице, решил сплавить её в зоопарк? – Люк самодовольно усмехнулся.

– Не смешно, молодой человек! – Женщина была в недовольстве. Она хоть и была учительницей проработавшей долгие годы в школе и, имея достаточно неплохой опыт в сфере общения с детьми и подростками, никогда не хотела научиться принимать их саркастические шутки. Даже шутка, которая легко может сорваться с уст любого подростка, может надолго ранить чувства другого совершенно такого же не отличающегося от него самого ничем. Люди перестали задумываться над тем, какую боль могут нести слова. Даже сказанные в шутку. – Ладно, можешь идти домой. Спасибо за помощь, – сухо на прощание бросила она и отключилась.

Хеммингс не думал, что его, действительно, шутка может задеть Филипс. Но чем? Она ведь даже не близка с Хейли, а её так расстроило сказанное в адрес девушки с голубыми волосами, будто она была её мамой или даже тётей. В голове парня творился хаос, и он продолжал стоять на том же месте, обдумывая всё. Ему казалось, что тот корабль плывущий спасать его, передумал из-за высоких и острых рифов у берега, и он обречен, остаться всё там же. Совсем один.