Останься | #Wattys2016

Глава 13

  Гарри просыпается спустя... Парень размытым взглядом шарит по стене в поисках электронных часов. Спустя чуть больше двух часов. Его голова раскалывается. Трещит в висках. Первые несколько секунд он держит веки приоткрытыми только силой воли. Промаргиваясь. Но ознобное, зудящее в костях чувство беспокойства удерживает его, не позволяя провалиться обратно в липкий сон.

Теплая ладонь на пояснице одновременно согревает и холодит. Гарри вздрагивает. Его одолевает слабость. Не физическая — моральная. В следующую секунду он жалеет, что не уснул. Он бы хотел не просыпаться вовсе.

Гарри мутит. Неожиданно, он вдруг чувствует себя так... унизительно? И грязно. Проституткой, что залезла в чужую постель. И его связь с Луи не спасает, не удерживает, не действует. Словно её и нет. Настолько она обессилена. Аморфная.

Гарри чувствует себя растоптанным. Проблема не в теле, с телом все в полном порядке. Ленивое, уставшее, удовлетворенное. Проблема в чувствах. В чувствах к Луи, к брату, к самому себе. Они растерты в пыль. Все принципы, весь стержень, всё самоуважение. Гарри ощущает себя настолько дешевым и жалким за то, что повелся на эту игру. Повелся и проиграл. Возможно, он проиграл еще в самом начале, возможно, ему никогда не было суждено выиграть у брата, но он мог хотя бы проиграть... достойно. Красиво. А не вот так. Теперь Гарри и правда чувствует себя шлюхой, всё, как и предвещал ему брат в прошлом.

Эта постель не создана для троих. Поэтому Гарри поднимается, свешивая ноги с кровати.

Это движение, вне сомнений, будит Луи. Который хрипит и морщится. Вертит головой и смотрит на поднявшегося Стайлса. Смотрит за тем, как парень суетно ступает босыми ступнями по паркету. Подбирая брошенную одежду. Луи не решается его прервать. Голова лихорадочно переваривает остатки сна и произошедшее ранее. Не так Луи хотел проснуться. Не так. Сделал ли он хоть что-то, чтобы всё было иначе? Наверное, нет. Только сейчас Луи чувствует, насколько облажался. Он пока не знает, насколько сильно. Но дрожащее тело Гарри не сулит ничего хорошего.

Парень оборачивается, и их взгляды встречаются. На секунду. Зеленые глаза чуть влажные, сбитые, запутанные. Не предвещают ничего из того, чего хотел бы Луи.

Теперь Гарри еще дурнее. Он молниеносно отворачивается, влезая в рукава рубашки, чтобы скрыть свою наготу. И быстро, перепрыгивая с ноги на ногу, натягивает джинсы. Наплевав на нижнее белье, не церемонясь особо. Оставляя его брошенным на полу. Лишь бы скорее сбежать.

Гарри чувствует себя слишком жалким под взглядом Луи. Это невыносимо.

— Эй... — шепчет хриплым ото сна голосом Томлинсон, когда близнец решительным шагом направляется к дверному проему. Его голос, прервавший молчание, надламливает в Гарри уверенность, остатки выдержки, уважения к своему существу. Стайлс замирает и оборачивается в проходе.

Он смотрит на Луи. Только на Луи. Ничуть не на брата, который мирно дремлет у Томлинсона под боком. Только на лицо Луи. Запоминая его черты, пропорции, скулы, губы, цвет глаз. Для самого прекрасного портрета, который он создаст в будущем. На память. А сейчас нужно это закончить.

Есть ровно два сценария: продолжать эти игры в выбор, но тогда к чему было это вчерашнее шоу, неадекватная авантюра. Нет, уж, обрубать, так обрубать. Даже если после ничего не будет. По-другому Гарри больше не может. Это слишком сложно для него. Это за гранью его морального равновесия.

Гарри медленно качает головой. И решительно покидает спальню Луи.

Чёрт.

Томлинсон быстро, но осторожно размыкает объятья, в которых покоился Ники, и поднимается следом. В отличие от Гарри, он не тратит время на лишние сборы, и выходит в коридор нагим, прикрыв за собой дверь. Гарри уже в прихожей, шнурует обувь.

— Ты уходишь?.. — это идиотский вопрос, но только на него сейчас способен немеющий язык Луи. Гарри лихорадочно кивает, не поднимая лица. — Вот так... просто?

— Кто-то ведь из нас сегодня должен уйти, — отвечает Стайлс. Его голос такой... пустой? Такой неживой. Воистину мертвый. Холодок сбегает у Луи по спине. Это искореженная пустотой эмоция Гарри проскользнула сквозь их тонкую связь. — Пусть это буду я.

Не этого ли Томлинсон хотел? Избежать выбора. Тогда почему вместо чувства облегчения, его скребет, словно наждачкой решили растереть внутренности в кровь. Луи оказывается во власти эмоций, чужих, ранее не испытываемых под таким углом. Это эмоции Гарри. Чувства Гарри. Боль Гарри. Пустота Гарри. Луи задыхается в ней, и бросает свое тело вперед, чтобы поймать Стайлса за руку и не позволить ему уйти. Гарри пытается вывернуть свое запястье. Никак.

Крупные капли предают его, срываются с ресниц и проскальзывают вниз по бледным щекам.

Теперь Луи все понимает. Этот призрачный мост между ним и Гарри. Он видит его. Видит силуэт Гарри по другую сторону. Слышит сердце Гарри. Там за этим мостом, огромный неизведанный никому прежде мир. Небанальный, сложный, местами холодный, чужой, и не жалующий посторонних. Прекрасный мир. И очень хрупкий.

— Отпусти меня, я не могу вот так... — Гарри умоляет. Отчаянно выкручивая свою руку из хватки Луи. — Это слишком для меня.

Боль Гарри звенит у Луи в ушах. Он слышит, как Гарри разбивается изнутри. Как со свистом летят вниз осколки его зыбкой, неприступной стеклянной души, раня, пронзая все, что встречают на своем пути. Безжалостные и острые. Терзают самого же Гарри.

— Я знаю, чего ты хочешь... — шепчет Гарри. Обреченно, отстраненно, тоскливо. — Но это слишком для меня. Это слишком. Я не могу! Хватит, пусть лучше я! — вскрикивает он как заведенный.

Луи должен был знать. Должен был, предположить подобный исход событий. Он мог бы просто разбить Гарри сердце. Осторожно. Словами. Он же позволил тому унизиться в собственных глазах. Луи знал, что Гарри станет жалеть, что этот секс был лишним, но он не остановил Гарри. Луи кобель, по праву.

Пальцы Гарри, которые мужчина сжимает в своей ладони, холодные. Дрожат. Изворачиваются с больным упорством.

— Гарри... — Томлинсон пытается притянуть к себе вырывающегося Стайлса. Но у него не выходит, Гарри все еще освобождает руку и отступает назад. — Гарри, не нужно. Не заканчивай всё вот так.

— Нет, — отрезает Стайлс. — Кто-то должен сейчас уйти. Я уеду. Сегодня. Я, ...я тебя отпускаю.

Есть в этом «отпускаю», что-то такое... тревожное. Нездоровое, абсурдное. Луи никак не может понять, что именно. Но обеспокоенный ум цепляется за это слово.

Гарри открывает дверь и вылетает на лестничную площадку. Бегло спускается по нескольким ступенькам, чуть не наворачиваясь, и останавливается, чтобы обернуться.

— Я тебя отпускаю, — повторяет он. — Ты будешь свободен от меня.

Гарри не произносит «прощай», но Луи видит эту фразу в его глазах. Разбитых, потухших, выцветших глазах. Луи разрушил прекрасное творение.

Стайлс не вызывает лифт, толкает дверь на длинную лестницу. Он не хочет ждать. Не хочет лишних мучительных минут рядом с Томлинсоном. Он отпустил и теперь хочет уйти, пока еще есть силы. Уползти. Назад зарыться в свою берлогу и зализывать неисцелимые раны. Он отпустил, а Луи позволил ему это сделать.