I'm bleeding out for you

Часть 1.

Наверное, каждый в своей жизни, идя по школьному коридору, чувствовал себя так, будто над тобой летают кондоры, а ты находишься в пустыне. Кто-то, буквально, раздевает тебя взглядом, а кто-то смотрит с презрением и отвращением. Все ходят парами или компаниями, как, например, парни из команды по лакроссу.

Стайлз никогда не относился ни к первому, ни, тем более, ко второму, но он и не спешил менять это, ему было достаточно комфортно одному и отбросом его не считали, ведь он мог постоять за себя. Его просто считали странным: синяки под глазами от постоянного недосыпа; мертвенно-бледная кожа; мешковатая одежда, которая была на пару размеров больше, чем нужно было. Многих такой внешний вид отпугивал, а тех, кому он нравился, Стайлз просто не подпускал слишком близко к себе. Он мог перекинуться несколькими фразами с одноклассниками. Он не понимал зачем впускать человека к себе в душу, если потом он все равно уйдёт, унеся с собой часть тебя. Тем более это был выпускной класс в старшей школе и думать надо было только о предстоящих экзаменах и о том, в какой университет поступать после.

Начало семестра было всегда одинаковым: ученики были рады видеть друг друга и рассказывали о том, как провели каникулы, а учителя объясняли какой материал они будут проходить. Каждый раз было одно и то же.

Однотипные ученики с однотипными мыслями слушали учителя с серыми и одинокими глазами, пока сломленный и одинокий, как глаза мужчины, парень постепенно уходил в свои мысли.

— Не одолжишь ручку? Моя закончилась, — раздался шепот над ухом, когда рука мягко коснулась плеча. Стилински повернул голову и увидел парня с большими глазами и щенячьим взглядом, пока тот улыбался и смотрел на Стайлза. Его звали Скотт и они были немного знакомы. Он достал запасную ручку из своего рюкзака и отдал ему. — Спасибо.

— Да не за что, — сказал он и последний раз взглянув на парня, отвернулся, возвращаясь в свои мысли.

***

Когда прозвенел звонок, все стали собираться и уходить. Стайлз всегда уходил чуть ли не последним и медленно шел в кафетерий, чтобы купить себе только кофе и уйти. Он никогда не покупал себе еду, об этом говорила его, как говорил отец, «болезненная» худоба. Взяв кофе, он шел на стадион, садился на трибуны и, закуривая сигарету, ждал пока остынет напиток, который всегда спасал его.