Жажда/Water

Глава 19.

Гермиона  никогда не могла избавиться от этого гнетущего чувства где-то внутри  себя, всякий раз, когда они шли туда. Близость к Запретному Лесу.  Близость к нарушению правил. Правила и не должны нарушаться, особенно  при отсутствии высокоморальных причин для этого, а еще лучше – даже и не  пытаться. Принять их, как должное и не пытаться нарушить!

Но,  естественно, по сути, они не нарушали правила, а только были опасно  близки к этому. Что было уже пределом для Гермионы, знаете ли. Ее  пределом, ради Бога!!! Можно подумать, Гарри и Рону требовалось  отдельное приглашение, чтобы вляпаться в неприятности. Как в тот раз,  когда они уболтали ее пойти к кромке Запретного Леса, чтобы посидеть под  мрачным древним деревом, на вид которому триллион лет, а его огромные  раскидистые ветви так и тянутся, чтобы заграбастать и одного за другим  зашвырнуть прямиком в кабинет к МакГонагалл. Вот так торчать там, не  имея на то веских причин? Да Боже упаси. Поэтому Гермиона так и не могла  перестать приглядывать за ними. На всякий случай. Потому что это все  еще был Хогвартс. И это было едва ли не злостное нарушение этих самых  правил.

Они  не ходили туда с самого начала седьмого курса. А еще они наведывались  туда только в теплые деньки. И Гермиона никогда не знала почему. Она  никогда не знала, почему мальчишки так любят это дерево. Рон как-то  сказал, что оно напоминает ему дерево с заднего двора Норы. Гарри же  обмолвился лишь о том, что оно просто огромное – «большое и клевое». Но  этого явно не достаточно, чтобы наведываться туда так часто, как они.

И  именно здесь они и проводили ясные деньки. Гермиона с раскрасневшимся  лицом и поджатыми губами, Рон, прислонившись к стволу, и Гарри, лежа на  животе и теребя травинки.

Гермиона  ненавидела это неуютное чувство. Ненавидела. Но причиной, по которой  она все равно шла туда, заключалась в царящей там атмосфере. В атмосфере  отношений между ними, когда они были именно в этом месте. И, главным  образом, она обращала внимание на Гарри. На то, как он переставал  слишком часто хмуриться, или чесать затылок, или тереть лицо. Он  выглядел расслабленным. Совершенно расслабленным.

После того, как умер Сириус - эти моменты были бесценны.

*

-  Я думаю, что... как его там... ага, смысл жизни и прочее, - выдал негромко  Рон, отрывая лепестки у ромашки (словно девчонка, гадающая на Гарри), -  заключается лишь в том, чтобы хорошо проводить время и т.д.