Baek-centric

chanbaek, G

Чанель ковыряет носочком землю и не решается поднять глаз. В поле зрения попадают до боли знакомые кислотные макасины и темно-серые штанины джинс стоящего напротив парня.

– Чанни, прости, – тянет он, сжав подол новехонькой рубашки в красно-зеленую клетку. Бэкхен любил клетки: будь то шахматная доска, принт на футболке, листы тетради. «It's my lifestyle», - говорил он. Это не то, что чередующиеся полосы: одна – черная, другая – белая. Здесь можно двигаться и по диагонали.

Уже миновала большая половина августа. Осень все ближе и ближе... золотая, но одинокая... Она всегда такая: поселяется в сердцах раньше времени, вытесняя светлые воспоминания своей пустотой. И уже никакое «бабье лето» не поможет.

– Я знал, – шепчет Чанель, с трудом глотая непрошеные слезы. Он вспоминает, как семь лет назад в его довольно тихую для одиннадцатилетнего ребенка жизнь ворвался слишком проблемный хён. Шумный, болтливый и с выбитым передним зубом. Пак с первой секунды хотел быть похожим на него: смелым, шустрым, упорным и сильным. Он не ходил на хапкидо, как новый друг, но изо всех сил стремился стать таким же и даже не заметил, как вырос еще на метр, а в школе стал самым популярным, оставив собственный объект восхищения далеко позади.

Бэкхену в его восемнадцать частенько говорили, что выглядит он на пятнадцать. А в любимой толстовке и вовсе путали с девочкой. Это не могло не раздражать, потому что в своих глазах он, естественно, был мужественным мужиком от кончиков волос до пальцев на ногах.

Бён с ностальгией вспоминал, как все мальчишки двора боялись даже подойти к «его» песочнице. И когда оставался у Чанеля (или наоборот), начинал ночные разговоры с «было время...», словно старый дед, и младший громко смеялся, хотя тому было отнюдь не смешно.

Семь лет все-таки пролетели слишком быстро. Они, наполненные веселыми моментами, детскими шалостями, первыми девушками (неудачный опыт: у обоих не клеилось), промчались мимо табуном молодых жеребцов, оставив после себя лишь густые столбы пыли.

– Эй, Бён Бэкхён, мы же встретимся? – спрашивает Чанель.

– Конечно, есть ведь и телефоны, и интернет, – шутливо отмахивается старший, мастерски скрывая все свое волнение.

Пора снять розовые очки: оба знают, что, когда человек уходит на полгода, год, два... то умирает. Умирает не тот, что настоящий, а который оставил свой след в твоем сердце. Тот, с которым ты держался за руки, проводил бессонные ночи, поглощал мороженное летом... А социальные сети, скайп и все остальные изобретения человечества ничем не помогут. Все меняется, и вместе с тем рождается что-то новое: родные в прошлом люди встречаются вновь уже далекими незнакомцами...

Это было их седьмое и последнее общее лето, а затем, они уверены, будут много-много других общих, с иными Бён Бэкхеном и Пак Чанелем.