Когда озеро с ползущим прочь холмом пропало из виду, Боцман остановился и сказал:
— А Жердь прав был.
— Что? — Филин повернулся к помощнику.
— Ты о чём?
— У тебя совсем крыша поехала. — Боцман осторожно коснулся пальцем обожженного уха. — Из-за этих «слизней», из-за «ментала»... из-за денег. Ты
всегда жадным был, и мужиков перебил из-за своей жадности.
— Ты думай, что говоришь. — Реплика прозвучала довольно жалко, но больше Филину ничего не пришло в голову.
— А я думаю. Когда контейнер у тебя был, надо было валить отсюда. Сколько бы нам за него денег отвалили? А ты...
— Да при чём тут деньги?! — крикнул окончательно выведенный из себя Филин и шагнул к помощнику, сжав кулаки, но тот не отступил, лишь
презрительно скривил губы.
И достал из-под рубахи пистолет.
Филин не узнал оружие — он понятия не имел, что у Боцмана есть такое. Дробовик с автоматом они потеряли, когда «газировка» перебросила их в
другую точку Могильника, у Филина остался только нож, и он считал, что помощник вообще безоружен. Но ведь они промокли насквозь, и ствол, стало
быть, тоже? Почему тогда Боцман держит его так уверенно, будто не сомневается: пистолет выстрелит? Среди них ведь есть и такие, которым вода
нипочем...
— Какие деньги? — повторил Филин уже спокойнее. — Тут не о том речь идёт, дубина! «Ментал» — это... Через него власть над всем можно получить.
Над всей Зоной.
— Как? — спросил Боцман.
— Слышал ты, откуда Зона взялась? Про это много разного говорят, но есть одна... легенда, которая больше всего на правду похожа.
— Про эту... — Боцман нахмурился, пытаясь вспомнить слово. Ствол пистолета глядел Филину в живот. — Про...
— Её по-всякому называют, Седой говорил — бесконечность. Когда-то научники пытались её изучать, бесконечность эту. У них была лаборатория на
ЧАЭС. Что-то не так пошло, из-за опыта эта... бесконечность сюда проникла. К нам. Вроде взрыва такого, в его эпицентре Зона и появилась. А научники до
сих пор на ЧАЭС сидят, только они уже не очень-то люди, и через бесконечность Зоной управляют. Не управляют, а... контролируют.
— И что? — спросил Боцман.
— А то, что «ментал» — как нарыв на нашей... в нашем... — Филин вытер вспотевший лоб.
