Да пошел ты!

Холодный взгляд.

Я медленно ввожу ключ в замочную скважину и жду, любых шорохов за дверью.

Отворяю дверь и наблюдаю обстановку в коридоре. Комод, уже весь старый и опшарпаный, но папа ни за что не растанется с ним, он ему очень нравиться, и мы кладем на него ключи, шапки, и все в этом роде. Шкаф-купе, он справа от двери, совсем новый. Там висят куртки, сложаны вещи которые нам пока не нужны, отец очень сильно за него волнуется, конечно, купили только месяц назад. Помню, он меня чуть не убил за то, что я слишком сильно толкнул дверцу, и она с треском врезалась в противоположную.

Старый ковер, он сглаживает все шорохи, но именно сейчас, именно сейчас, я ненавижу этот ебучий ковер больше всего. Потому что когда я входил, я зацепился носком сапога, за складку на ковре, и пытаясь удержать равновесие, и со всей силы не грохнуться на пол, я уронил ключи.

Чудесно.

Поздравляю Ремиль, ты дибил.

В дальней комнате, где горел свет, а по совместительству комнате моих родителей, почувствоволась копошение.

Я, в последние секунды своей жизни, попытался вытолкнуть Алеса из квартиры, но он навалился на меня всем весом, и еле слышно сказал:

- Приятно будет познакомиться,-первое слово он как-то подозрительно протянул, я все еще толкал его в сторону открытой двери, но он сопротивлялся, - с твоими родителями.

Нет. Нет. Нет.

Когда я стою и прижимаюсь к непонятно кому, а тот в это время ехидно улыбаясь, тянет меня к себе. Естественно именно в этот момент отец выходит из спальни.
Этот взгляд я никогда не забуду.

Глаза папы, карие, с янтарными нотками, и от них веет теплотой и домашним уютом. А вот глаза отца такого же цвета как и мои, и сейчас, в этот, странный по всем кононнам, момент, цвет очей отца, становится настолько холодным, что у меня сердце сжалось, не то, от того как резко в комнате стало, так морозить, не то, от того, что я предвкушаю как буду все это объяснять.

- Здравствуйте!

Алекс сказал это так громко, что в кромешной тишине, это было просто режуще. Отзвук отражающийся от стен, казалась бы, можно было наблюдать. Мой папа к тому времени уже подошел к отцу. И теперь все мы в четвертом играли в гляделки. Я боялся даже моргнуть, нежели сказать, что либо, или еще что.