Мир-кольцо

6

– Ты обвел меня вокруг пальца, – сказал Луис Ву. – Теперь я действительно знаю, где находится планета кукольников. Большое спасибо, Несс. Ты сдержал слово…
   – Я же предупреждал, что это удивит тебя, но пользы не принесет.
   – Это хорошая шутка, – вставил Говорящий. – Я не ожидал, что у тебя есть чувство юмора.
   Они снижались над небольшим островом вытянутой формы. Остров рос, как огненная саламандра, и Луису на мгновение показалось, что он видит высокие, стройные здания. Остров… Что ж, вряд ли им можно доверять настолько, чтобы пустить на континент.
   – Мы не шутим, – ответил Несс. – У кукольников нет чувства юмора.
   – Странно. Я всегда считал, что чувство юмора – одна из составляющих разумности.
   – Нет. Юмор связан с ослаблением защитных реакций.
   – И все же…
   – Ни одно разумное существо не ослабляет своих защитных механизмов.
   Корабль опускался все ниже, и пятна света начали обретать определенные формы: освещение улиц, окна в зданиях, светильники на больших, похожих на парки, площадях. В последний момент перед Луисом мелькнули здания, тянущиеся вверх на целые мили, потом город поглотил их корабль. Они были в парке, полном разноцветных незнакомых растений.
   Никто не шевельнулся.
   Из всех видов, которые населяли известный космос, кукольники выглядели самыми беззащитными. Они были слишком трусливыми, слишком маленькими и странными, чтобы кто-либо мог их бояться. Они были просто забавными.
   И вдруг Несс перестал быть только маленьким смешным кукольником, он стал представителем расы, гораздо более могущественной, чем кто-либо мог представить. Безумный кукольник сидел неподвижно, разглядывая своих подчиненных, ибо все прочие ощущали себя именно так. В этот момент он вовсе не был смешон. Его раса умела двигать планеты. Пять планет одновременно.
   Внезапно Тила захохотала.
   – Я подумала, – объяснила она, когда успокоилась, – что единственным способом ограничения численности кукольников является полная сексуальная абстиненция. Правда, Несс?
   – Да.
   Она снова захохотала.
   – Тогда ничего удивительного, что у вас нет чувства юмора.
   Они шли через парк – слишком симметричный, слишком правильный и упорядоченный – следом за голубым огоньком.
   Воздух был насыщен запахом кукольников. Он заполнял все закоулки корабля, и не исчез, когда открылись двери шлюза. Планета пахла миллиардом кукольников и должна была пахнуть так до последнего своего дня.
   Несс танцевал: его маленькие, острые копытца, казалось, вообще не касаются мягкого тротуара. Кзин двигался пружинистым кошачьим шагом, размеренно ударяя оранжевым хвостом. Кукольник выбивал чечетку на три четверти, кзина вообще не было слышно.
   Тила шла почти так же тихо. Ее движения всегда производили впечатление несколько неловких, но это было далеко не так. Она не спотыкалась и ни за что не цеплялась. Самым неловким из всей четверки оказался Луис Ву. Хотя, почему, собственно, Луис Ву должен был оказаться ловким? Обычная старая обезьяна, которую эволюция и не думала приспосабливать для хождения по земле. Миллионы лет его предки ходили на четвереньках и при первом удобном случае забирались на деревья.
   Плейстоцен со своими миллионами лет засухи положил этому конец. Леса исчезли, оставив предков Луиса голодных и без защиты. В отчаянии они начали есть мясо. Дела пошли лучше только тогда, когда они нашли применение берцовой кости антилопы, разбив с ее помощью не один череп.
   И вот теперь – ступни, еще снабженные рудиментарными пальцами. Луис Ву и Тила Браун шли с двумя чужаками через город кукольников.
   Все они были здесь чужими, в том числе безумный Несс с растрепанной гривой и головами, беспокойно оглядывающимися по сторонам. Кзин тоже чувствовал себя не слишком свободно. Его глаза, окруженные черными ободками, непрерывно прочесывали незнакомую растительность в поисках затаившихся тварей с отравленными жалами или острыми, как бритва, зубами. Это работали инстинкты. Кукольники никогда не допустили бы, чтобы по их паркам бродили такие опасные создания.
   Наконец, они добрались до блестящего купола, похожего на жемчужину, до половины закопанную в землю. Путеводный огонек разделился на два.
   – Я должен вас покинуть, – сказал Несс, и Луис заметил, что кукольник смертельно испуган.
   – Я иду на встречу с Теми-Которые-Правят. – Несс говорил быстро и тихо. – Говорящий, скажи мне: если бы я не вернулся, стал бы ты меня искать, чтобы отомстить за оскорбление, нанесенное в «Малютке»?
   – А разве есть опасность, что ты не вернешься?
   – Да. Тем-Которые-Правят может не понравиться то, что я им скажу. Как ты будешь искать меня?
   – Здесь? На чужой планете, населенной могучими существами, сомневающимися в мирных намерениях кзинов? – Хвост кзина с силой хлестнул по земле. – Нет. Но я тут же откажусь от участия в экспедиции.
– Этого должно хватить. – И Несс, дрожа всем телом, отправился за своим огоньком.
   – Чего он так боится? – удивилась Тила. – Ведь он сделал то, что ему велели. Какие могут быть к нему претензии?
   – Я думаю, он что-то затевает, – сказал Луис. – Что-то дьявольское. Только что?
   Голубой огонек двинулся снова, и следом за ним они вошли в матовый купол…
 
   Купол исчез. Двое людей и кзин со своих подвесных коек следили сквозь чащу великолепных растений за приближающимся чужим кукольником. Или купол был изнутри настолько прозрачен, или то, что они видели, было проекцией.
   Воздух благоухал кукольниками.
   Чужой кукольник был уже почти рядом. (В этот момент Луис вдруг понял, что думает о Нессе, как о «нем», а не о «том». Когда произошла эта перемена? В то же время, кзин был «им» с самого начала.) Он остановился в месте, где должна была проходить граница жемчужного купола. Его серебристая грива была заплетена в искусные косички, а голос был таким же, как у Несса – дрожащее, вибрирующее, чувственное контральто.
   – Простите, что не приветствую вас лично. Можете называть меня Хирон.
   Значит, все-таки проекция. Луис и Тила что-то буркнули в ответ, Говорящий оскалил зубы.
   – Тот, кого вы зовете Нессом, знает все, что должны знать и вы. Его присутствие необходимо сейчас в другом месте. Однако он упомянул о впечатлении, которое произвели на вас наши инженерные способности.
   Луис слегка скривился, а кукольник продолжал.
   – Это может оказаться весьма полезно. Вы лучше поймете нашу реакцию на творение, многократно превосходящее все, что удалось достичь нам.
   Половина купола погасла.
   К сожалению, это была половина, противоположная той, на которой находилось изображение кукольника. Луис, правда, нашел рычаги устройства, управляющего положением койки, но все равно, чтобы смотреть одновременно в обе стороны, одной головы было мало. Темная сторона купола осветилась многочисленными звездами, на их фоне сиял небольшой ярко-белый диск.
   Он был окружен кольцом. Луис Ву разглядывал увеличенную голограмму, копию той, что была у него в кармане.
   Сам диск весьма походил на Солнце, как оно выглядит с орбиты Юпитера. Кольцо было большого диаметра, но узкое, немногим шире, чем находящийся в центре яркий источник света. Его ближняя часть была черной и имела острые края, зато дальняя напоминала растянутую в космосе бледно-голубую ленту.
   Луис, правда, потихоньку привыкал к чудесам, но еще не настолько спятил, чтобы провозглашать какие-нибудь идиотские теории. Вместо этого он сказал:
   – Это похоже на звезду, окруженную кольцом. А что это на самом деле?
   – Это и есть звезда, окруженная кольцом. Постоянным и искусственным.
   Тила хлопнула в ладоши и радостно рассмеялась. Через некоторое время она справилась с собой и на мгновение стала очаровательно серьезной, только глаза сверкали, как два огонька. Луис отлично понимал ее, он и сам испытал такую же радость. Окруженное кольцом солнце стало его личной игрушкой, совершенно новой штучкой в старой доброй Вселенной.
   (Берется пятьдесят футов светло-голубой ленты, шириной в дюйм, лучше всего той, какой обвязывают подарки под елкой. В центре пустого стола ставится горящая свеча, после чего ее окружают поставленной на ребро лентой так, чтобы ее внутренняя сторона отражала свет пламени).
   Хвост кзина размеренно колотил по полу.
   (Но это была не свеча, а настоящее большое солнце).
   – Вы уже знаете, что двести четыре земных года мы летим на север Галактики, точно вдоль ее оси. По вашей системе времени это будет…
   – Знаю, двести семнадцать лет, – прервал его кзин.
   – Верно. Все это время мы, разумеется, наблюдали за расстилающимся перед нами космосом в поисках возможных опасностей. Мы еще раньше знали, что звезда ЕС-1752 окружена необычно плотным кольцом материи, и подозревали, что оно состоит из камня или замерзших газов. Нас только удивляла его необыкновенная правильность.
   Примерно девяносто дней назад флот наших планет занял положение, из которого было четко видно, что это кольцо имеет совершенно ровные острые края. Дальнейшее изучение позволило со всей определенностью установится что состоит оно не из газов и не из остатков астероидов: это монолитная плохая конструкция огромной прочности. Вполне естественно, что мы испугались.
   – На основании чего вы оценили его прочность? – спросил Говорящий.
   – Анализ спектра и другие точные измерения позволили нам установить разницу относительных скоростей. Кольцо вращается вокруг своего солнца со скоростью 770 миль в секунду, благодаря чему создает силу, противодействующую притяжению звезды, а также дополнительное ускорение порядка 9,94 метра в секунду. Думаю, очевидно, что конструкция, выдерживающая такие огромные напряжения должна иметь просто невероятную прочность!
   – Сила тяжести… – задумчиво сказал Луис. – Она должна быть там немного меньше, чем на Земле. Там на внутренней поверхности кто-то живет. Да-а-а… – Он замолчал, чувствуя, как его волосы поднимаются дыбом. Воцарилась тишина, в которой слышался только свист рассекающего воздух хвоста кзина.
   Не первый раз люди встречали лучших, чем они. Но до сих пор им везло…
   Неожиданно Луис встал и подошел к проекции. Это ничего не дало: кольцо удалялось от него, пока Луис не коснулся гладкой стены. Однако, он сумел разглядеть одну деталь, на которую прежде не обратил внимания: голубая лента была равномерно усеяна прямоугольными пятнами тени.
   – Вы можете дать лучшее изображение?
   – Мы можем его увеличить.
   Звезда двинулась прямо на Луиса, прошла где-то справа и исчезла. Теперь он видел только освещенную внутреннюю поверхность кольца. Хотя картина была нечеткой, можно было догадаться, что светлые, почти белые пятна – это блики, темно-голубые – суша, а светло-голубые – океаны.
   И тени: широкая полоса голубизны, узкая тень, широкая полоса голубизны… и все сначала. Точки и тире.
   – Эти тени берутся ниоткуда, – буркнул он. – Что-то на орбите?
   – Верно. Двадцать объектов в форме прямоугольников, размещенных на ближней орбите розеттой Кемплерера. Мы еще не выяснили их назначение.
   – И не выясните. Вы слишком долго обходились без своего солнца. Благодаря этим прямоугольникам на кольце происходит смена дня и ночи. Иначе там всегда был бы полдень.
   – Сам видишь, почему нам необходима ваша помощь. Вы на все смотрите с другой точки зрения.
   – Угу. А насколько велико кольцо? Вы детально изучили его? Посылали какие-нибудь зонды?
   – Мы изучили его настолько детально, насколько это было возможно без уменьшения нашей скорости и привлечения к себе внимания. Конечно, мы не посылали никаких зондов. Ими пришлось бы управлять на гиперволнах, а это выдало бы наше положение.
   – Но ведь обнаружение источника гиперпространственной волны даже теоретически невозможно!
   – У тех, кто построил кольцо, могут быть и не такие возможности.
   – Гмм…
   – Мы изучали кольцо с помощью всех доступных нам инструментов. – Картина начала изменяться, расцвечиваясь разными красками. – Мы делали снимки и голограммы во всех диапазонах электромагнитных волн. Если это тебя интересует…
   – На них видно не так уж много.
   – Действительно. Слишком велико искажение света гравитационными полями, а кроме того, солнечный ветер и облака пыли… Наши телескопы не смогли подметить ничего другого.
   – Значит, в сумме вам удалось увидеть очень мало.
   – Я бы все же сказал, что много. И еще кое-что, очень странное: кольцо задерживает почти сорок процентов нейтрино.
   Лицо Тилы выражало обычное удивление, но сейчас Говорящий фыркнул от удивления, а Луис протяжно свистнул.
   Это действительно было КОЕ-ЧТО.
   Обычная материя, даже чудовищно сжатая в ядре звезды, не в состоянии задержать ни одного нейтрино. Слой свинца толщиной в несколько световых лет задержал бы, пожалуй, одно.
   Любой предмет, находящийся в статическом поле Славера, отражал все нейтрино. Точно так же действовали и корпуса «Дженерал Продактс».
   Однако ничто не задерживало сорок процентов нейтрино, пропуская остальные шестьдесят.
   – Это необычно, – признал Луис. – Насколько велико это кольцо? Сколько оно весит?
   – В граммах его масса составляет 2*10**30, радиус в милях – 0,95*10**8, а ширина – неполные 10**6.
   Луис не очень хорошо представлял абстрактные величины, поэтому решил перевести их в более представимые числа.
   Его сравнение с поставленной на ребро цветной лентой оказалось совершенно верным. Диаметр кольца составлял более девяноста миллионов миль, длина – шестьсот миллионов, быстро сосчитал он в уме, а ширина от края до края – неполный миллион миль.
   – Это не так много, – заметил он вслух. – Такая огромная штука должна, пожалуй, иметь массу крупного солнца.
   – Это то же самое, что заставить миллиарды существ жить на тверди не толще алюминиевой фольги, – добавил кзин.
   – Все не совсем так, как вы говорите, – ответил кукольник. – Если бы конструкция кольца была сделана из того же металла, из которого собраны корпуса наших кораблей, оно имело бы толщину в пятьдесят футов.
   Тила, глядя в потолок, быстро зашевелила губами.
   – Точно, – сказала она наконец. – Только… зачем все это? Для чего и кому это нужно?
   – Для пространства.
   – Пространства?
   – Для жизненного пространства, – с нажимом повторил Луис. – Только ради этого и ни для чего другого. Шестьсот миллиардов квадратных миль – это в три миллиона раз больше Земли. Это примерно то же, что сделать карты трех миллионов планет в масштабе один к одному и соединить их края. Три миллиона планет, до которых можно дойти пешком! Это должно исключить проблему перенаселенности.
   А у хозяев кольца она действительно была! Такие вещи не делают от скуки или ради развлечения.
   – Кстати, – вставил кзин. – Хирон, вы обыскали ближайшие системы? Там нет колец?
   – Да, но…
   – …не нашли ни одного. Так я и думал. Если бы у них был гиперпространственный привод, они заселили бы другие системы. Им бы не нужно было кольцо. Именно поэтому оно в единственном экземпляре.
   – Верно.
   – Что ж, это уже лучше. Значит, по крайней мере в одном мы имеем над ними преимущество. – Кзин вскочил со своего места. – Мы должны изучить поверхность кольца.
   – Посадка – это большой риск…
   – Ерунда. Должны же мы опробовать корабль, который вы для нас приготовили. Его посадочные системы достаточно универсальны? Когда мы сможем отправиться?
   Из обоих гортаней Хирона вырвался удивленный диссонирующий свист.
   – Да ты просто безумец! Подумай, какой мощью должны обладать те, на чье творение ты смотришь! Рядом с ними даже моя раса выглядела бы, как сборище варваров!
   – Или трусов.
   – Как хочешь. Осмотрите ваш корабль, когда вернется тот, кого вы называете Несс. Но до этого вам предстоит узнать еще много вещей.
   – Ты испытываешь мое терпение, – сказал кзин, но все же сел на свое место.
   «Ну и лгун, – подумал Луис. – Ты прекрасно сыграл свою роль, и я горжусь тобою». – Он сам чувствовал неприятную тяжесть в желудке. Голубая лента висела между звездами, а человек в очередной раз встретил лучших, чем он сам.