Мой возлюбленный эльф

Глава 9

«Мрак... как иронично, что я вновь оказался в его объятиях. Каким же близким он мне кажется сейчас, почти родным, даже в каком-то смысле уютным. Словно только здесь мне ничего не угрожает. Тишина...»

Тьма лёгким саваном окутала тело мальчика, заключая его в тугой кокон. Он словно был под водой, медленно опускаясь всё ниже и ниже под её давлением. Но тем не менее никакого дискомфорта он не ощущал — каким-то краем сознания он понимал, что это даже приятно, лежать вот так, растворяясь в этой всепоглощающей тишине и темноте. Окончательно расслабившись, он постепенно опускался всё дальше и дальше, став почти единым целым с этой тьмой, что так радушно принимала его, словно мать родная.

Гарри?..

«Что? Что это было? Словно кто-то позвал кого-то... меня? А почему меня? Здесь есть ещё кто-то? А... я кто? Не знаю. Не помню...»

Гарри...

«Хм... Голос такой тихий, далёкий... Тонкий? Значит, женский?..»

Когда отчаешься и жизнь вдруг станет мукой
Любовь согреет, с сердца лёд стесав.
Истерзанной падёт душа разлукой,
Вновь обретёшь, однажды потеряв.

Когда угаснут в груди всполохи надежды,
Взорвутся небеса опалом звёзд,
И чувства, что застыли как-то прежде,
Вновь зацветут, как вересковый мёд.

С тех пор они вовеки не погибнут
- Прольётся слёз божественный хрусталь.
Серебрянные крылья к небу вскинут
И упадут, как жертва на алтарь.

Как только отзвучали последние слова этой странной песни, Гарри вдруг начал падать. Тьма больше не обволакивала, успокаивая и убаюкивая, а затягивала в свои дебри, пытаясь заживо в себе похоронить. Мальчик попытался выбраться из пут, но ничего не выходило.

«Проснуться! Я должен проснуться» — как мантру повторял он про себя.

Но от аутотренинга пользы было мало: с каждым новым движением его затягивало всё дальше и дальше, глубже в пугающую тёмную неизвестность. Паника охватила его, не давая дышать. Рассудок помутился, мальчика замутило, движения перестали подчиняться голосу разума, временами конвульсивно содрогаясь, чем только усугублял своё положение. Неужели это конец, и то, о чем его предупреждал Леголас, случилось? Он...умирает?

Гарри!

Его снова позвали из тьмы. Но голос был другим. Ещё более мелодичным, чарующим... Но в нём отчётливо сквозило беспокойство и даже страх.Страх за него, Гарри? Но почему? Неужели кто-то может волноваться о нем? Этого мальчик решительно не хотел признавать.

Гарри, очнись! Ты слышишь меня? Прошу, не уходи! Не позволяй забрать себя, слышишь! Гарри!

Неожиданно мальчик перестал падать, тонуть, но он и не поднимался, просто зависнув посреди падения. Он начал неосознанно прислушиваться к голосу, доносящемуся, казалось бы, откуда-то сверху, словно чувствовал, что в нём он найдёт своё спасение.

Не поддавайся. Ты не можешь так просто сдаться. Вернись, прошу! Вернись, amin meleth!

Последние слова, произнесённые голосом, сделали своё дело: Гарри ещё никогда не переполняли подобные чувства. Даже если бы его попросили, он не смог бы их толком охарактеризовать, но он точно знал, что единственное, чего ему на тот момент хотелось — это внемлить этой отчаянной мольбе. Он не знал, что будет делать, когда ему удастся, но поклялся голосу, тьме, всему миру и самому себе, в конце-концов, что справится.