Мой сводный брат.

Глава 24. А ты поверь

Я стояла обездвиженно. В моей голове воцарился какой-то хаос. Там смешалось столько мыслей, что привести их в порядок было просто невозможно. В целом, почти все они представляли собой вопросы, ответы на которые я пока не знала. 

«Зачем они ехали в аэропорт?» 
«Если бы они планировали это заранее, мама сказала бы мне… Значит… Они решили все спонтанно? Тогда что послужило их решению?» 
«А может они сели в эту машину из-за статьи?» 
«Может, они хотели прилететь к нам, чтобы самим во всем разобраться?» 
«Что вообще они думают по этому поводу?» 
«И какие лекции они нам прочтут?» 
«Почему в новой исправной машине отказали тормоза?» 
«Может, это кто-то подстроил?» 
«Если это так, то кому была нужна их смерть, а, скорее всего, смерть Карлайла? Его врагам? Каким? Если да, то они могут в следующий раз захотеть убрать Эдварда?» 
«И что же делать?» 
И главный вопрос: «Что будет с Карлайлом?» 
 Я очнулась, когда почувствовала, что чьи-то очень острые коготки впиваются мне в плечо. Повернув голову, я увидела Розали, которая уже, видимо, и не рассчитывала на то, что я приду в себя. 
- Белла? Что с тобой? Откуда столько вопросов? – спросила она обеспокоено. 
Что? Я произнесла все эти вопросы вслух? 
- Я говорила вслух? – спросила я ее, чтобы подтвердить догадки. 
- Да, – ответила она коротко. «Вот блин!», - подумала я. Нет, не то, чтобы мне не хотелось делиться своими переживаниями с подругой, я доверяла ей, но просто не хотела грузить лишним. А тут такая ситуация… Что ж, стоит ее использовать тогда. 
- И что ты думаешь по этому поводу? – спросила я ее, потому что самой мне сейчас было не разобраться со своей же жизнью. 
- Я не знаю ответа ни на один твой вопрос, но знаю, что ты должна радоваться тому, что с твоей мамой все в порядке, – ну вот, зря я спросила. А мама? Сама-то она в порядке, но в каком она состоянии, когда ее муж находится между жизнью и смертью. 
- С мамой – да! А Карлайл? – а что сейчас чувствует Эдвард, если он знает, что случилось с его отцом? 
- Возьми и позвони ему, – как будто прочитав мои мысли, сказала подруга, а я тут же вспомнила все утренние события. 
- Я на него зла из-за нашего утра. 
- Сейчас мне кажется не время, чтобы злиться, чтобы он тебе с утра сгоряча не наговорил. Звони. – а может она права?! Сейчас не время, чтобы злиться, не та ситуация. 
Я послушная девочка, поэтому следующими моими действиями стали поиски телефона. Он как обычно лежал на дне сумки. Достав его оттуда, я сразу же набрала номер Эдварда, но он не отвечал. Наверно, злится. А может, что-нибудь случилось? В мою голову начали лезть плохие мысли. 
- Не отвечает, – констатировала я факт, но подруга настаивала на своем. 
- Позвони еще раз. 
Я позвонила еще, но опять не услышала ответа. 
- Нет, он не берет трубку. Может, тоже злится? – подруга задумалась. 
- Возможно. 
Так как во мне все еще говорили нотки обиды за сегодняшнее утро, я решила, что, если даже что-то случилось, Эдвард будет в состоянии о себе позаботиться. А вот моей маме сейчас нужна поддержка. Значит, я лечу к ней. 
- Позвоню, закажу билеты на самолет, мне надо быть сейчас рядом с мамой, – озвучила я свою мысль подруге. 
- Да, ты права, – я была очень рада, что она меня поддержала. 
- Алло, здравствуйте, мне нужен билет на ближайший рейс до Нью-Йорка… Через два часа? Отлично… Фамилия? Свон… Как уже заказан? На мою фамилию? А кто заказывал? Вы не располагаете данными… Ладно, спасибо, – я положила трубку и обратилась к Розали. – На мою фамилию уже кто-то заказал билет на ближайший рейс. 
- Может это Эдвард. 
- Не думаю, что Эдвард… - я хотела сказать «подумал бы обо мне в такой ситуации», но меня перебил звук приходящей SMSки. 
Странно, но она была от Эдварда. 
«Через три минуты на стоянке у школы». 
- Беги, – сказала Розали, а я стояла в ступоре. 
А уроки? 
- Ты меня отпросишь? – спросила я на автомате. 
- Конечно, – с легкостью сказала она, как будто это ей было не в первой. 
- Спасибо, - бросила я подруге и понеслась вниз по лестнице, просто вылетая на стоянку, куда уже на огромной скорости въезжал Эдвард. Он остановился прямо около моих ног, и я пулей залезла в машину. Он рванул с места и погнал по направлению к аэропорту. 
Я не сразу решилась взглянуть на его лицо. Мне было страшно только от мысли, что я могу там увидеть то, чего больше всего боюсь увидеть. «Боже, Белла, ты уже даже в мыслях заговариваешься!» 
Но я все же посмотрела на него… 
Только сейчас, глядя на него, я в полной мере поняла выражение «на нем лица не было». 
Его скулы были напряжены, да и он сам был очень напряжен. 
Я боялась заговорить с ним, боялась сказать ему хоть слово… да что там? Я боялась произнести невзначай какой-нибудь звук. 
Думаю, именно поэтому мы провели всею дорогу в тишине, а потом и весь полет до Нью-Йорка, а потом и всю дорогу до больницы. Ни одного звука. 
Я не знала, что он чувствует. Я могла только догадываться. И мои догадки подсказывали мне, что лучше его не надо трогать в этот момент. 
Возможно, он злился и на меня. Ведь если бы не эта дурацкая статья, вышедшая сегодня в газетах, ничего бы и не было. Хотя… не было бы сегодня, произошло бы завтра. Если это было кому-то нужно, то он не остановился бы в достижении цели. И вот он ее достиг. Неизвестно выживет ли Карлайл вообще. «О чем я думаю?» 
Но даже этот внутренний вопрос не помог переключиться… 
Второй раз… второй раз в жизни самый близкий человек Эдварда находятся между жизнью и смертью из-за автомобильной катастрофы. Разве это просто совпадение? А может это злой рок? Я не знала что думать, потому что за последние сутки мои мысли просто прекратили нормально переваривать всю поступающую информацию. Ее слишком много. 
Куда бы ни шел Эдвард, я везде следовала за ним. 
В данный момент мы продвигались по длинному коридору больницы в которой, как я поняла, находился Карлайл. Зайдя почти в тупик, я увидела ее. Мама сидела на кушетке около окна напротив реанимационной палаты. Я тут же сорвалась с места и подбежала к ней, обняв. 
- Мама! Мамочка, ты как? – я заглянула в ее заплаканное лицо. Мне показалось, что у нее в связи со всеми событиями даже морщины появились. 
- Я нормально. А вот он… - на нее снова нахлынули слезы, а я лишь крепче притянула и прижала ее к себе. 
Боковым зрением, все еще поглаживая маму по спине и шепча ей успокоительные слова, я увидела, что Эдвард разговаривает с врачом. Он был также напряжен и обеспокоен. Я не могла долго задерживать взгляд, поэтому просто еще крепче обняла маму и зарылась носом в ее шею. 
Я не знаю, сколько мы так просидели, но скоро мамино всхлипывание нарушил холодный голос Эдварда. 
- Белла, отвези Рене домой, ей нужно отдохнуть. 
Мама тут же расцепила наши объятия, и замотала головой, попутно успевая вытирать слезы. 
- Нет, не нужно. 
- Вы устали, – настойчиво, но абсолютно безразлично проговорил Эдвард. 
- Нет, не устала. Я не оставлю его здесь одного. 
- Я побуду с ним, – сказал Эдвард, добавив. – А завтра вы меня смените, если будете в состоянии. 
- А если он? – мне показалось, что мама может вновь заплакать. 
- Если что-нибудь изменится, я сообщу, – но холодный отрезвляющий голос Эдварда, видимо, оказывал подобное воздействие не только на меня. 
- Хорошо, – ответила она сухо и поднялась с кушетки, поддерживаемая моей рукой, и неуверенно, немного шатаясь, пошла к выходу из больницы. 
Я поймала такси, и уже через час мы были у них в квартире. 
Отведя маму в спальню, я уложила ее спать, а сама пошла исследовать квартиру, которая была мне абсолютно незнакома. 
Все было выполнено в светлых тонах. «Мама делала» проскочило у меня в голове. Да, квартира действительно была сделана в мамином стиле и с ее эскизов. Хоть Рене и была адвокатом, рисовать она всегда любила и умела. Да и на вкус, кажется, никогда не жаловалась. Побродив по коридорам, я нашла то, что искала: кухню. Я решила, что мама сейчас очень слаба, чтобы о чем-либо думать, и мне на себя надо взять хотя бы приготовление еды. Благо, в холодильнике было много продуктов, из которых можно было состряпать что-нибудь съедобное. 
Примерно через час, когда куриный суп был сварен, а лазанья приобретала хрустящую корочку в духовке, на кухню немного приободрившаяся, но все еще печальная и вялая, зашла мама. Она плюхнулась на первый попавшийся стул, подставив руку под голову. 
- Мам, ты как? 
- Нормально, – ага, конечно, я вижу! – Со мной как раз таки все хорошо, а вот с ним… - ну вот… опять. Что мне сделать, чтобы ей стало легче?! 
- Мам, с ним тоже все будет хорошо, – попыталась уверить ее в этом я, будучи сама не уверена в своих словах. 
- Я не верю. 
- А ты поверь. Он сильный и справится со своим недугом, – как же сделать так, чтобы мой голос не дрожал, когда я пытаюсь ее успокоить?! 
Я налила суп в тарелку и поставила перед мамой. 
- Куриный? – спросила она. 
- Угу. Твой любимый. 
- Спасибо, Белз… Ты у меня такая взрослая уже стала. Наверно, это из-за того, что я уехала и оставила тебя одну. – Я улыбнулась в ответ на ее слова. Как же я по ней скучала! 
- Мам, во-первых, я стала взрослой гораздо раньше, просто ты этого не замечала, как и я иногда. А во-вторых, ты меня оставила не одну, а с Эдвардом. 
При упоминании этого имени меня снова переклинило, и улыбка тут же ушла с моих губ. Мама тоже переменилась в лице. Если раньше, оно выражало благодарность мне за приготовленное блюдо, то теперь было полно обеспокоенности. 
- Белла, то, что написано в газетах правда? – она вопросительно уставилась на меня, а я… я просто растерялась от ее вопроса и взгляда. Мама смотрела на меня так, как будто я сделала какое-то преступление. 
- А что написано в газетах? – да, Белла, зачем ты тянешь резину, если она все равно докопается до истины? 
- То, что у вас с Эдвардом гораздо больше, чем просто дружеско-семейные отношения. Это правда? 
- Ты же видела фотографию. Зачем спрашивать? 
- Хотела услышать это от тебя, – я шумно выдохнула и резко ответила. 
- Правда. 
- Белла… - ну вот, кажется, теперь будет то, чего я больше всего боялась. 
- Что мам? Будешь меня ругать? 
- Нет. Буду ругать Эдварда, – я одарила ее горькой усмешкой. 
- Его-то за что? 
- За то, что позволил себе подобное, – да, а он был прав, когда говорил, что все будут считать, что виноват он. Да, вот мама и послужила типичным примером его слов. 
- А что он себе позволил? 
- Дотронуться до моей девочки. 
- Что? Мам… - я с жадностью глотала воздух. – Мам, я уже давно не девочка: я выросла! Ты сама это мне сказала только что! И, да, так получилось. Все закрутилось и завертелось. И можешь осуждать меня, его сколько угодно. Сейчас это уже неважно, потому что я не знаю, что у нас с ним будет дальше, – я в порыве чувств развернулась к маме спиной, чтобы она не увидела, как слезы непроизвольно, не зависимо от моего желания, стекают по моим щекам. Ей сейчас гораздо труднее, чем мне, поэтому разводить панику и соленое озеро на «пустом месте» неправильно. Но так уж получилось. 
Я услышала, как стул, на котором она сидела, плавно отодвинулся, о чем свидетельствовало его характерное шарканье по полу. А в скором времени я почувствовала, как чьи-то ласковые руки легли на мои плечи. И тогда я уже не смогла сдерживаться и зарыдала в полный голос. «Сколько можно плакать? Утром плакала, теперь плачу! Все, пора завязывать, это может плохо закончиться» 
Я развернулась к маме лицом и положила голову ей на плечо. Какая же я эгоистка! Ну, разве можно так поступать?! Когда у мамы решается, будет ли жить ее муж через минуту, я плачу из-за того, что утром поссорилась с Эдвардом. Это ненормально. 
Тут же утерев слезы, я увидела мамино обеспокоенное лицо. 
- Белла, ты его любишь? – спросила она меня, осторожно заглядывая в глаза. Здорово же я ее напугала… 
- Да. Почему ты так напугана? – она улыбнулась. 
- Потому что никогда не разговаривала с тобой на такие темы. Все думала, моя дочь не скоро влюбиться, а тут на тебе и все говорит: люблю. Просто это очень неожиданно для меня. 
- Я не специально, – её лицо вновь озарила улыбка. 
- Такое не бывает специально, – она принюхалась. – А что у тебя в духовке? 
Черт! 
Я моментально развернулась к духовому шкафу и, приоткрыв его, достала лазанью, которая еще, к счастью, не успела сгореть. 
- Хух… Не сгорела. 
- Лазанья? – спросила мама, на что я ей ответила кивком. – Ты меня сегодня точно балуешь. 
- Ни капельки. Садись, я сейчас приготовлю. 
Я отрезала кусок от блюда и поставила перед мамой. 
- Мам, я понимаю, что сейчас может быть не время задавать тебе такие вопросы, но… ты не знаешь, кому могла быть выгодна смерть Карлайла? 
- Белла, сейчас как раз самое время. Я сама над этим думала, когда была в больнице и нашла только одного человека, которому было это нужно. 
- Аро? 
- Он самый. Ты же знакома с ним, – я вздрогнула от воспоминаний. 
- Да, виделись как-то…. Только проблема в том, что он сейчас под стражей. 
- Он мог нанять людей еще до своего заключения, – ну да! Как же я сама об этом не подумала? Не будет же он собственноручно подрезать тормоза? 
- Тоже верно. И надеюсь, их найдут, а с Карлайлом все будет хорошо. 
- Я тоже.