Мой сводный брат.

Глава 20. Ранчо. Часть 1

Все оставшиеся дни этой недели я жила с девизом «Дожить до вечера пятницы». И даже дело не в том, что у меня было предчувствие, что в эти выходные может произойти что-то важное. Я не знала, что это будет, но я точно знала, что что-то произойдет. Можете назвать это экстрасенсорикой, можете даром предвидения, а можете просто женской интуицией. Я все-таки склоняюсь к последнему варианту. И я ждала этого чего-то всю неделю, в не зависимости от местонахождения. Была ли я на уроках, в машине по дороге домой или же коротала скучные вечера перед ноутбуком. 
В тот день, когда мне позвонил папа и сказал, что он уезжает в Нью-Йорк, я вдруг поняла, что мне всего семнадцать и торопиться мне особо некуда. И я опять решила подождать, подождать Эдварда. Я все еще надеялась, что у нас может что-то быть, все еще верила в совместное будущее. «Дура», - наверно, подумали вы. Может быть. А может, я просто решила перестать быть законченной эгоисткой и обратится лицом к его проблемам и жизни, подумать о том, о чем думает он, пережить его трудности. Ведь я не могу требовать чего-то от него, зная, что сама ничего не даю взамен. Все, что я раньше якобы делала для него, все было на самом деле сделано только с одной целью: удовлетворение моих желаний. Я сама хотела получить выгоду от того, что делаю. Так, может, пора прекращать заниматься самодурством? Может пора захотеть действительно жить для кого-то еще кроме себя? 
С такими мыслями я ехала в тот день в машине к себе домой. Я твердо решила, что буду ждать. И ждать не так, как раньше, на что-то надеясь, а просто ждать, а если выражаться точнее, то просто жить, жить так, чтобы потом было, что вспомнить, жить, наслаждаясь каждым моментов, жадно вдыхая аромат жизни и впуская его в себя, в свое сердце и душу, не раздумывая о последствиях. Моя судьба, какая бы она не была, найдет меня сама. В этом я уже давно убедилась. И не надо бежать впереди паровоза: ни к чему хорошему, увы, это не приводит. 
И вот, наконец, вечер пятницы настал… 
Приехав из школы, я сразу же отправилась на поиск одежды, в которой было бы удобно ехать на ранчо. Первым делом, я, конечно же, выбрала себе темные джинсы. На мой взгляд, ничем не заменимая вещь гардероба. Хочешь одеться нарядно, надевай джинсы и яркую майку. Хочешь спортивно, тут на помощь придут те же джинсы и только уже спортивная байка. Вот и я решила особо не заморачиваться. Ноги естественно надо будет облачить в балетки какого-нибудь темного немаркого цвета, а вот что одеть наверх? Думать долго не пришлось, потому что мой взгляд упал на белую блузку в синие цветочки. Без понятия, как она появилась в моем гардеробе, так как я никогда не признавала яркие узоры на подобных блузках, кофтах и юбках, не смотря на то, что это было новым трендом современной моды, но факт в том, что она там была. Померев ее на себя и посмотрев, что в сочетании с темно-синими джинсами и белым ремнем, она смотрится великолепно, я решила оставить свой внешний вид без изменения, завязав на голове уже привычный для меня хвостик. 
С полным удовлетворением своим внешним видом, я плюхнулась на кровать на живот и зашла в свой любимый скайп. Новых сообщений не было, да они и не нужны уже были, потому что я услышала характерный звук открывающейся входной двери, доносившийся с первого этажа, который говорил, что кто-то пришел. Я выключила ноутбук и оправилась вниз. 
- Ты готова? – спросил Эдвард, еще до того, как он предстал моему взору. 
- Да, – ответила я, преодолевая последнюю ступеньку, оказавшись прямо перед ним. Я уже было подумала увидеть Эдварда в деловом костюме, но он тоже был одет в джинсы, а наверху на нем красовалась простенькая белая футболка, выгодно подчеркивающая его в меру накаченное тело. «Когда он успел переодеться?» - хотела спросить я, но передумала, так как была прервана на полпути словами Эдварда: 
- Тогда поехали, карета, то есть мой скромненький старенький «Хаммер» подан, – у него еще и «Хаммер» есть? Что-то я уже подзабыла весь набор машин, помещавшихся в гараже. Он видимо заметил удивление, поселившееся на моем лице, и сразу же решил объяснить мне, что к чему. – Он стоит в отдельном гараже за домом, предназначен только для поездок на ранчо. Я его очень редко беру. 
- Понятно, – ответила я также немного задумчиво и направилась к выходу. 
- Когда выйдешь во двор, поверни направо, машина припаркована там, – послышался негромкий голос Эдварда из-за моей спины. Я послушно выполнила его указания и уже через пару-тройку секунд увидела этого красавца: черный, весь поблескивающий от чистоты, как будто только что из салона. Он сразу же покорил меня своей красотой и могущественностью. 
- Нравится? – спросил Эдвард, видимо заметив, какими глазами я уставилась на эту махину. 
- Безумно. 
- Не знал, что ты любишь большие машины, – сказал он с искренним удивлением, открывая передо мной пассажирскую дверь. 
- Я их не люблю, я их обожаю, – ответила я, залезая вовнутрь. 
Пока я осматривала такой же черный кожаный салон, Эдвард обошел машину и сел за руль. 
- Также я никогда не думал, что молоденькой девушке могут нравиться такие машины. 
- Ты что? Это же самый кайф – чувствовать себя на дороге непревзойденной. На такой машине точно не страшно, что тебя кто-нибудь подрежет или обидит. Не замечал? – все еще пребывая в шоке, распиналась я. 
- Нет, никогда даже не задумывался. 
- А зря. 
- Ты не против того, что нам надо еще заехать в супермаркет за продуктами, а то там явно ничего съедобного мы не найдем. 
- Конечно не против. 
Мы свернули у первого попавшегося магазина с продуктами, быстро закупили несколько пакетов еды, загрузили это все в багажник и опять отправились в путь. 
- Нам долго ехать? – спросила я, когда мы уже выехали за город, и начало смеркаться. 
- Это на границе с Канадой, думаю, за часика два домчимся. 
- Люблю такую пору, – вдруг неожиданно даже для самой себя произнесла я. 
- Какую? 
- Сумерки. 
- Почему? 
- Вроде и не день, а вроде еще и не ночь. Красиво. Как будто в это время, как и на рассвете, природа беззащитна, находясь в таком неком переходном состоянии, – я передавала в словах свои ощущения, и мне было приятно, что их кто-то слушает, не перебивая меня и не смеясь. 
- Ты не пробовала книги писать? – все еще удивленно, смотря на дорогу, спросил Эдвард. 
Книги? Интересная мысль. 
- Нет. Только личный дневник вела как-то в детстве. А что? 
- Хорошо получается излагать мысли. 
- Да? Спасибо. 
- А журналистом быть никогда не хотелось? – журналистом? Откуда он знает мечту моего детства? Хотя, думаю, об этом все когда-либо мечтали: быть на месте красивой тете в телевизоре. Только я не хотела быть на месте этой тети, а хотела писать статьи. 
- Хотелось. Думаю, все когда-нибудь хотелось быть журналистом. 
- Мне нет, – да ну? 
- Не верю. 
- Серьезно. 
- Такого быть не может. 
- Может, – ответил он как-то так, что я ему все-таки поверила. – Так почему ты не хочешь связать свою жизнь с этой профессией? 
- Я боюсь. 
- Чего? 
- Того, что не пройду. Видел, с какими баллами туда поступают? 
- Видел. Но попробовать же можно? 
- Думаешь? 
- Уверен на все сто процентов, – откуда у него лезет эта уверенность? 
- Значит, надо попробовать, раз ты уверен. 
- Я, конечно, мог бы поговорить с нужным человечком, чтобы на тебя обратили особое внимание, но, думаю, ты будешь против, – скорчив смешную гримасу, сказал Эдвард. 
Ну, уж нет! Если это мое призвание, то я получу это место в университете сама, без чьей-либо помощи. 
- Ты правильно думаешь. Что-что, но никогда в жизни я не пыталась выехать за чужой счет, никогда. 
- А я вот выезжаю, – произнес Эдвард с грустью. 
Он о чем? 
- Каким это образом? 
- Я же управляю папиной компанией, это он ее создал, а мне осталось только распоряжаться готовеньким, – это уже наговор на самого себя, по-моему. 
- Но это разные вещи. У вас семейный бизнес. Тем более, ты работаешь с утра до ночи, а не тусуешься в клубах, получая при этом дивиденды из папиной компании, – попыталась переубедить я его. 
- Это правда, но все же. 
- Нет, это не считается за блат. 
- Да? 
- Да. 
- Будем считать тогда, что ты меня успокоила, – как я была бы этому рада. Не люблю, когда люди говорят о себе так. 
Только, неужели ему так это важно? 
- А что ты волновался по этому поводу? – озвучила я свой вопрос в немного другой формулировке. 
- Да. Всегда я очень переживал, что могу стать одним из этих папиных сынков. Я всегда делал все возможное, что разрушить этот миф, всегда пытался доказать его необъективность. Всегда пытался пресечь любые попытки сравнить меня с отцом, хотя многие пытались это сделать. 
- У тебя получилось. 
- Если бы со всеми тараканами в моей голове все было бы так же просто, – сказал он с искренним разочарованием. 
- Так может, расскажешь, и я тебя тоже успокою? 
- Это будет нормально выглядеть? – я уже говорила, что мужчины и дети иногда ведут себя подобно? Так вот, не побоюсь повторить это еще раз. 
- Что за вопрос? Конечно, нормально. А то я же вижу, что тебе твои тараканы покоя не дают, – засмеявшись, сказала я. 
- Как ты можешь это видеть? 
- Ну, я читаю по лицам и эмоциям. 
- Это наверно очень удобно? – что тебе ответить?! 
- Нет, с точностью да наоборот. Это абсолютно неудобно. Иногда человек говорит одно, а его лицо совершенно другое. Сразу заметна фальшь, а это напрягает. Хоть горькая правда и лучше любой сладкой лжи, все равно, очень неприятно осознавать то, что человек может думать одно, а говорить в лицо тебе совершенно другое. Это напрягает. 
- Я всегда считал, что тебе плевать на чужое мнение, – Эдвард был озадачен. 
- Я тоже так всегда считала, но, как выяснилось, это далеко не так. Всем нам плевать на чужое мнение, когда речь не заходит о самих нас. 
- Как могут такие умные мысли помещаться в голове такой молодой и неопытной девушки? – он не назвал меня в этом случае ребенком? В лесу, кажется, сейчас умер большой и толстый медведь. 
- Не знаю. Но мне кажется, не смотря на мою неопытность, я увидела достаточно в жизни, что говорить подобным образом, – и тут его лицо посетила догадка. 
- Тебя предавали? – от этого вопроса у меня, такое ощущение, что даже кровь стала быстрее течь по венам и артериям, разнося страх от воспоминаний по всему телу, задерживая его в активной части мозга. 
- Да, – коротко ответила я, чтобы не предаваться подробностям. 
- Расскажешь? – спросил он с любопытством, но ненавящево. 
- Нет, прости, не могу, – ответила я, опасаясь того, что он может обидеться. 
Но он на удивление все понял. 
- Ничего, я понимаю, как иногда больно вспоминать плохие отрывки из прошлого. 
- У тебя они тоже есть? 
- А как же без них? Без них мы бы не умели ценить настоящее и отличать плохое от хорошего, – а вот и в Эдварде заговорили философские мысли, и пока они не переросли в нечто большее, надо сдержать этот порыв. 
- А ты прав, – прокомментировала я лаконично его слова. 
- Я знаю, – ответил он и опять начал пристально вглядываться в лобовое стекло. 
За окном уже стемнело, когда у нас в салоне наступила тишина и прекратились разговоры на философские темы. Я развернулась спиной к Эдварду и лицом к боковому стеклу, плотно поджав под себя ноги. Как я не пыталась бороться со сном все время, пока мы ехали, у меня получалось это очень слабо и я, наконец, сдала позиции и погрузилась в сонное царство…