Однажды в лесу появился гном. Никто не видел, откуда он пришел. Он появился и все. Просто в один очень яркий и очень теплый летний день Кое-Кто увидел, что на корне старой ели сидит гном в красном колпачке, зелёном кафтане и деревянных туфлях с золотыми пряжками.
Гном был такой славный, что всем сразу понравился. Не понравился он только одной вороне, которую звали Неприветливая Ворона, но ей вообще НИКТО и НИКОГДА не нравился.
Гном был очень маленький, ростом не больше одуванчика. Собственно, это был не гном, а гномик. И Все так и стали его звать - «Гномик».
Поселился Гномик на Желтой Опушке. Она называлась так потому, что желтых лютиков здесь было гораздо больше, чем зеленых травинок.
Дом Гномик решил себе не строить, ведь дни и летние ночи были очень теплыми, а если на-
крапывал дождик, то можно было спрятаться под большим лопухом, который важно рос на самой середине Желтой Опушки.
Самой главной драгоценностью Гномика был красный колпачок с бубенчиком. Гномик бежал по лесу, бубенчик звенел, и все сразу догадывались, что это бежит Гномик.
Прошло уже три дня с тех пор, как Гномик появился в лесу, а потом еще три дня и еще, и еще. За это время у него появилось много друзей. Во-первых, Зайчонок и Брат Зайчонка и еще один Брат Зайчонка, потом Белочка, Ёжик, три Веселые Синицы, Крот. Правда с Кротом он виделся довольно редко, потому что Крот днем сидел под землей, а ночью Гномик спал, но это все равно не мешало их дружбе. Только с Неприветливой Вороной Гномик никак не мог подружиться.
Однажды, когда Зайчонок, Брат Зайчонка, Ёжик и Гномик загорали на берегу Ручья, Брат Зайчонка спросил:
- Гномик, а не мог бы ты сделать что-нибудь волшебное? Моя мама сказала, что гномы - всегда немножко волшебники.
Гномик смутился. Он не знал, может он сделать что-нибудь волшебное или нет. А тут еще Неприветливая Ворона, которая сидела на ветке и подслушивала, хрипло захохотала и прокаркала:
- Карр-шмар. Карр-шмар. От такого карррапуза никакого прроку, - и бросила в него еловой шишкой. Маленький гномик очень обиделся.
- Если бы я вырос, - подумал он, - если бы я только на минуту вырос с эту елку, то Ворона никогда не смела бы надо мной смеяться.
