Академия оборотней [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

семейные слёзы

Март 2015 год

Большие черные крылья с огромной мощью ударяются об землю и птица взлетает к небу.

Я стою посреди белого холла, моя правая рука наполовину закрывает лицо,  а вторая с силой сжимает поддоконник.

— Ты как? — миниатюрная ручка ложится ко мне на плечо.

Смотрю за птицами. Глаза словно в тумане, не могу даже ответить, лишь тяжело вздыхаю.

— Не трогай его,  — тихо шепчет Аарон за моей спиной.

— Но ведь... — девушка не успевает договорить, как я её перебиваю.

— Всё нормально, просто немного устал,  — оборачиваю к ним лицом и замечают ту же гримасу, что и у всех нас. Гримаса боли и сердечной муки, отчаяния и безысходности,  к сожалению её никуда нельзя запрятать или деть, нам приходится держать эту боль в себе, либо искать поддержки в друг друге.

Преодолеваю расстояние между длинными коридорами и подхожу к палате, через большое окно которого можно увидеть бездыханно лежащее тело девушки.
Меня сразу бросает в дрожь, «Как же так произошло, как я мог это допустить!?»  - в очередной раз спрашиваю я себя и прислоняюсь лбом к стеклу.

— Прошу,  только не умирай — умоляюще стону я.

— Грегор.

Мать девушки стоит за моей спиной и уставши подаёт голос. Я не могу на неё смотреть,  ведь это именно я не уберег её дочь, именно я.

Что случается с человеком, когда он беспомощен? Почему мы становимся слабыми, когда перед нами постает угроза? Как я могу спасти кого-то, если не могу спасти даже себя?  Я чертовски слаб. Во мне больше нет той силы и уверенности, которая была раньше. Я жалкий человек, у меня больше нет права называться оборотнем, альфой. Как я мог?  Боже, как?
Больше так не могу,  не могу.

Бросаю последний взгляд на девушку, её исхудавшее до предела тело, на пикающие приборы, которые еле как поддерживают торчащую на волоске жизнь, на бинты,  царапины, шрамы и гладкие шолковистые волосы.
И бегу, как последний трус, словно побитая шавка, выбегаю из больницы, и лишь на улице, прислонившись к стене, даю волю чувствам.
Как же это ужасно, когда твой любимый человек лежит там, в реанимации, ни живой, ни мертвый, а ты смотришь на это и молишься, чтобы следующий день не стал последним в её жизни.