Амбивалентные чувства

Глава 34

После мы не виделись. Он растворился в густом тумане моих неоправданных надежд и ложных ожиданий. Остались только воспоминания, которые саднили грудь при каждом новом вдохе. На мне появилось клеймо; вечный отпечаток, оставленный парнем с глазами цвета оникса: «Испорчена».
Секунды перерастали в минуты, минуты в часы, а часы складывались в бессмысленную череду дней, которым, казалось, не было конца. Так прошло две недели, прежде
чем моя жизнь вернулась в прежнее русло. Хотя, в глубине души, я понимала, что как прежде уже не будет.
Я сидела за столиком в кофейне, что на углу Центрального проспекта. Пальцы барабанили по кромке деревянного стола, а в голове творился полный сумбур. Это место, каким-то немыслимым образов, связывало меня со Славой. Оно стало нашей с ним точкой невозврата.
- Давно ждёшь? – голос Марины заставил меня вернуться в реальность. Я оторвала взгляд от панорамного окна кофейни и впервые за последние несколько недель взглянула в глаза подруги. – Ты уже заказала? – она неторопливо поправила выбившиеся из-под голубого ободочка пряди огненно-рыжих волос и заняла место напротив.
- Нет, - последовал мой ответ.
Марина одарила меня недоумевающим взглядом и открыла меню, внимательно изучая страницы. А я сидела в нескольких сантиметрах от неё в томительном ожидании. Чего я ждала? Правды. Это единственная вещь, которая всё ещё могла спасти нашу дружбу.
- Как прошли выходные? Как Стёпа? Давно виделась со Славой? – вопросы слетали с её губ с особой лёгкостью и непринуждённостью. Наверное, она слишком хорошая актриса. – Говорят, он в последнее время ведёт себя странно?
- Ну, тебе лучше знать. Это ведь ты с ним спала всё это время, - холодно произношу я. Марина поднимает свой взгляд и тяжело глотает воздух. В помещении становится невыносимо душно.
- Осуждаешь? – с вызовом бросает она и скрещивает руки на груди. – Или ревнуешь? – внутри всё сживется от этих слов. – Настя, когда ты, наконец, поймёшь, что он не принадлежит ни одной из нас: ни тебе, ни мне, ни какой-либо другой девушке.
- Тогда зачем ты спала с ним? – спрашиваю я, и гнев закипает внутри. Этого не должно происходить. Моё сердце не должно сжиматься от мыслей о Славе с другой девушкой. Но сжимается. Мои лёгкие не должны гореть синим пламенем от вида губ, к которым, я знаю, он прикасался не раз. Но горят. Мой разум не должны заполнять картинки другой девушки в его объятиях. Но заполняют. Слишком много «но» проникло в мою голову.
- Потому что хотела. И он хотел, - произносит она. – Нам было легко друг с другом. Никаких ожиданий.
- И к чему это привело? – спрашиваю я. -Ты счастлива теперь, когда всё кончено?
Она наигранно улыбается и с вызовом произносит:
- Почему ты такая наивная дура, Настя? – я всё отчётливее ощущаю пропасть, увеличивающуюся между нами с каждым новым словом, с каждой нелепой, но обжигающей фразой. – Думаешь, что сможешь его изменить? Ты ничто для него, а знаешь почему? – тошнота подступает к горлу. – Потому что как бы он ни касался, ни целовал, ни обнимал тебя, всё это было ложью.
- Это неважно, - произношу я из последних сил и хватаю свой рюкзак. – Потому что Славы нет. А вот мы с тобой в эту самую секунду сидим в дурацком кафе и наблюдаем за тем, как разрушается наша дружба, - кидаю в ответ, встаю из-за стола и направляюсь к выходу. Я не оборачиваюсь, потому что знаю, что не смогу вновь взглянуть в её зелёные глаза, так похожие на мои. В них та же безответная любовь к бездушному парню и умелому манипулятору. Негласный приговор для нас обеих.
Раздаётся звук колокольчика, когда я толкаю тяжёлую стеклянную дверь и делаю несколько шагов вперёд, навстречу солнечному свету. Моё левое плечо упирается в чью-то грудь, и тело машинально отшатывается назад. Секунда и тёплые руки оказываются на моих плечах. Я поднимаю голову и встречаюсь глазами с виновником столкновения. Внутри всё выворачивается наизнанку от пристального взгляда льдисто-синих глаза.
- Саша, - произношу одними губами. Терпкий запах алкоголя врывается в мои ноздри и кружит голову.
- Настя, – решительно произносит он, крепче сживая мою ладонь. Я внимательно изучаю его лицо: лёгкая щетина, болезненно-светлый цвет кожи и несколько порезов на висках. Я не узнаю в этом человеке того парня, с которым познакомилась всего несколько месяцев назад.
- Что ты здесь делаешь? – спрашиваю, разрывая зрительный контакт. – Ты пьян? – тень непонимания проскальзывает по моему лицу. Я никогда не видела Сашу таким...сломленным.
- Немного, - говорит он, поправляя растрёпанные волосы. – Мы так и не поговорили о том, что произошло, - с надеждой произносит он.
- А разве должны? – поток ветра врезается в лицо, развивая волосы в разные стороны.
- Должны, - уверенно произносит он, и его рука захватывает моё запястье. – Ты даже не хочешь попытаться?
Я смотрю в его иссиня-тёмные глаза и требую:
- Отпусти, - только когда наши руки, наконец, размыкаются я могу продолжить: - Всё это большая ошибка, - произношу с горестью и делаю несколько шагов назад. Его глаза, ставшие однажды для меня глотком свежего воздуха, теперь были подобны сжатому, отравленному газу, от которого я задыхалась.
- Всего день, Настя, - его голос последовал за мной вдогонку, - дай мне одни сутки, а потом я навсегда исчезну из твоей жизни. Если ты, конечно, сама этого захочешь.
Один день. Это ничтожно мало в череде десятилетий, которые даны человеку для выбора. И сегодня настало моё время сделать свой выбор.
- Хорошо, - холодно киваю в ответ.
Лёгкая улыбка трогает его бледные губы, и сердце начинает биться быстрее. Я вижу мельчайшие клочки того парня, который однажды заставил меня полюбить ночь, с её чарующей красотой и утешающей безмятежностью. Я вижу прежнего Сашу.
***
Незнакомые гудки вырывают меня из безмятежного сна. Я отрываю голову от сидения, потираю заспанные глаза и оглядываюсь вокруг.
- Просыпайся, - восклицает Саша. Он открывает пассажирскую дверь автомобиля и галантно подаёт мне руку. – Мы приехали.
Я вкладываю свою ладонь в его, и немного охрипшим голосом спрашиваю:
- Где мы?
- В раю, - с улыбкой отвечает он, и закрывает мои глаза ладонями.
- Что ты делаешь? – губы невольно изгибаются в улыбке.
- Доверься мне, - шепчет он возле моего уха, вызывая дрожь во всё теле. Ноги ступают по ровной каменной кладке, ещё несколько шагов и меня окутывает пьянящий запах сирени. Я вдыхаю полной грудью, а голова кружится от ощущения безмятежности и спокойствия. Я слышу все эти звуки: шелест листвы, стрекотание кузнечиков, шум воды. Саша убирает ладони и моему взору открывается непостижимое зрелище: искусственный пруд с водными лилиями, кувшинками и камышами, а над ним возвышается деревянный мостик с массивными перилами, украшенными голубыми огоньками гирлянд.
- Здесь прекрасно, - крепче сжимаю Сашину ладонь. – Давай поднимемся, - мы вместе ступает на мощённое покрытие и улыбаемся друг другу, как полоумные. Дрожащими пальцами я дотрагиваюсь до деревянных перил и обвожу узорчатую резьбу.
- Ты первая девушка, которую я сюда привёл, - говорит он, и кончики наших пальцев соприкасаются на деревянных перилах. Я поднимаю глаза вверх и встречаюсь с пристальным взглядом, подобным океану во время прибоя.
- Почему? – задаю столь нелепый вопрос.
- Это особенное место, - он делает несколько шагов и становится позади. Его руки ложатся на мою талию, вызывая приятную дрожь в коленках.
- Расскажи мне, - улыбаюсь я и поворачиваюсь к нему лицом. Наши губы задерживаются в паре сантиметров друг от друга, сердца стучат в унисон, а воздух стремительно заканчивается.
Всё внутри переворачивается, когда Саша касается моей щеки ладонями и шепчет:
- Здесь я по-настоящему счастлив, - его взгляд не покидает моих губ, дрожащих точно льдинки посреди Северного Ледовитого океана. – Я хочу, чтобы и ты стала частью этого места, Настя, частью моей жизни...или её смыслом, - его пальцы обводят контур моих губ. Я забываю, как дышать.
- Я не могу, Саша, - чертовски неуверенно звучат эти лживые слова.
Он подносит указательный палец к моим губам, заставляя замолчать. Его пальцы перебирают прядки моих волос под лучами палящего солнца. Одно неловкое движение, и я сгорю дотла в огне собственных слов и фраз.
- Ты уже стала моим смыслом, - на выдохе произносит он, нежно касаясь моих губ, а потом...пустота.
В этот момент я понимаю, что окончательно и бесповоротно погибла. Болезнь по имени «Слава» неизлечима. И чужим губам, рукам, словам этого не изменить.