Vertigo

19. Древнегреческие идеалы

1.

— Красоты нет априори. Есть просто люди, внешность которых, как нам кажется, соответствует канонам, ещё в древней Греции определёнными как "красивые" или "прекрасные".

Вера хотела бы по-настоящему верить в это. Она воспринимает себя как тень старшей сестры, хоть на внешность жаловаться не привыкла. Хотя, кто же красив? Именно красив внешне, не душевно, если забыть о лекции, которую им читали на уроке "Нравственного воспитания". 

Ана Хортон. Может, Харли Ньюман и Энн Норберт симпатичные. Хотя, последняя скорее двойник Аны, ведь копирует её абсолютно во всем.

А Джули Дрейк? Была ли она красивой? Нет, наверное, не была, потому что у неё был ужасно широкий нос и фигура полноватая какая-то. Маделин Нери? Весьма. Было в ней что-то притягивающее, таинственное: девочка-мальчик в длинных ярких платьях, грубых ботинках, состоящая на тебя глазами, вечно скрытыми за солнцезащитными винтажные очками.

С Маделин она никогда не общалась, но наблюдала за ней с восхищением и даже небольшой завистью. Она-то, Вера, такая обычная. Скучная. Ничем не притягивающая.

Парень, сидевший перед ней, повернутся и подмигнул. Определённо знак внимания, который Вера гордо проигнорировала.

Раз уж вспомнила о мертвых, то, наверное, обо всех? Андреа была худой, тонкой, немного надоедливой, но милой. Из разряда одноразовых, бессмысленных людей, к числу которых принадлежит и сама Вера, хотя, если у Дрю были какие-то цели в жизни, то Вера даже думать боится о том, что случиться, когда она закончит школу. Поступит ли куда-нибудь? И куда? Уедет илт останется в Си-Эйдс?

(или станет такой же, как и вся семья?)

— Все мы оригинальны, — продолжала учительница, а Вера часто моргала, борясь с сонливостью. — То, что вам не нравится в себе, может вызывать зависть у других. Например, веснушки. У мисс Лидии ведь прелестные веснушки!

Услышав своё имя, сутулая белобрысая девушка смущённо огляделась вокруг.

— А кому кажется, что веснушки – это мило? — Продолжала вещать училка приторно-сладким голоском, от которого хотелось блевать, но никак не прислушиваться.

Никто не поднял руку, только с усмешкой взглянули в сторону покрасневшей девушки.