Бирюзовая Зима (Карина Бартш)

Глава 11 Счастливое Рождество... Или что-то в этом роде .

Чем ближе мы подъезжали к дому Шварцев, тем хуже я себя чувствовала. Мешок с подарками я держала на коленях, и с каждым метром все крепче сжимала пальцами ткань.

Только одному человеку удавалось привести меня в такое состояние. Нелепость, знаю, но когда я вылезла из машины, мне показалось, что Элиас где-то рядом, я прямо-таки ощутила его присутствие. Хотя этого не могло быть. И ощущать его присутствие я не могла, и вообще его нет в Нойштадте. Элиас никогда не приезжает домой на рождественские каникулы.

Когда все мы были младше, он отмечал Рождество с родителями, как положено, но все изменилось, когда в семнадцать лет он уехал в Лондон. И хотя он давно уже вернулся в Германию, но каникулы в Нойштадте больше никогда не проводил. Уже семь раз мы встречали Рождество без Элиаса. Сегодня будет восьмой.

В первые годы мои родители еще спрашивали Алену и Инго, почему их сын больше не приезжает, но поскольку в ответ всегда слышали одно и то же: Элиас презирает традиционные праздники, – вопросы со временем прекратились, и его отсутствие стало восприниматься как нечто само собой разумеющееся.

Тем лучше для меня. Элиас, сам того не ведая, много лет оказывал мне большую услугу. Если бы у меня было хотя бы крошечное сомнение, что в этом году он нарушит традицию, я бы никогда не села в отцовскую машину. Не знаю, с чего вдруг мне показалось, будто он где-то здесь. С какой стати ему приезжать?

Скорее всего, меня беспокоило не его присутствие где-то поблизости, а мысль о том, что скоро я переступлю порог дома его родителей. Я всегда чувствовала себя там не в своей тарелке, хотя год от года неприятное ощущение ослабевало. Теперь, когда Элиас разбередил старые раны, атмосфера, несомненно, вновь покажется мне гнетущей.

Кроме того, если бы он приехал в Нойштадт, Алекс обязательно упомянула бы об этом в утреннем сообщении, разве нет? Не могла не упомянуть, решила я.

Я сделала вдох поглубже, когда мы свернули на подъездную дорогу, ведущую к большому, ярко освещенному дому Шварцев. Во дворе стояли три машины. Алены, Инго и Себастьяна. Я выдохнула. «Мустанга» нет.

Отец припарковался, а я, взявшись за ручку двери, на мгновение замешкалась – но потом все-таки толкнула дверь и вылезла наружу.