Шанс на новую жизнь

Глава 6

Северус с интересом наблюдал за своим подопечным, разбирающим их покупки, практически на автоматизме. Единственной загвоздкой стало то, что ребенок не нашел холодильник. Заметив, что Гарри держит в руках пакет с овощами и вертит головой по сторонам, зельевар улыбнулся.

— Гарри, ты ищешь холодильник?

Мальчик радостно кивнул, подтверждая слова мужчины.

— Он «встроенный». Иди сюда, — Северус взял пакет из рук мальчика и подвел ребенка к стене около окна. — Приложи ладонь вот сюда, — он указал на неприметный, но чуть более темный участок стены. Гарри с интересом прикоснулся к указанному месту, и стена с тихим щелчком начала открываться. — Это и есть наш холодильник. Он работает на чарах заморозки и охлаждения. Здесь каждый отсек для своего вида продуктов. Смотри. Самый верхний — это консервы. Ты пока не дотягиваешься, а чары призыва не знаешь, так что оставь их, я сам положу. Овощи лежат в левом нижнем ящике. Фрукты — в правом. Над ними выше все, имеющее отношение к молочной продукции. Еще выше стоят готовые блюда, то, что не доели или приготовили на следующий день. И предпоследняя полка — выпечка, которая хранится в холодильнике. Используется редко, но бывает. Нижний ярус — это морозильная камера. Верхняя полка для фруктов и овощей. Ниже полуфабрикаты. Затем рыба. В самом низу — мясо. Система понятна?

Еще один утвердительный кивок.

— Молодец. Теперь покажи, в какой отсек в первую очередь надо разложить продукты?

Гарри вернулся к столу, выложил все покупки и быстро рассортировал их на съедобные и несъедобные. Первая категория дополнительно разложилась на то, что нужно отправить в холодильник и отдельно в морозилку. Убедившись, что дальше ребенок сам справится, Северус вернулся к готовке. Самая большая проблема: удержать на диете ребенка в ближайшую неделю. Во всяком случае, куриный бульон и отварная курица должны были на сегодня-завтра выручить. Вместе с овсяной кашей. А там будет видно.

Ужин приготовился быстро, поскольку не надо было размораживать продукты. А съелся еще быстрее. Чай решили выпить в гостиной перед камином. Мальчик принес в комнату свои первые игрушки и с удовольствием уселся на толстый ковер напротив огня. Северус же устроился в глубоком кресле с очередным талмудом по зельям лохматого века. На гостиную опустилась уютная тишина.

— Гарри, уже поздно, давай ложиться спать, — через час раздался голос хозяина дома.

Мальчик отрицательно помотал головой, давая понять, что он-то выспался за день.

— Я понимаю, что ты сегодня много спал, но все-таки. Я устал, а завтрашний день будет еще сложнее, — увидев вопросительно поднятую бровь, он уточнил. — Скажи, тебя можно будет завтра оставить одного примерно часа на два-три? Мы купили много игрушек, и тебе будет, чем заняться. Единственная просьба: ничего по дому не делать и не спускаться в подвал.

Гарри кивнул, соглашаясь посидеть в одиночестве, потом задумал и убежал в комнату, чтобы вернуться маленьким ураганчиком, держа в руках две книги: сказки и азбуку. По эмпатическому каналу волнами накатывало предвкушение и нетерпение ребенка.

— Я правильно понимаю, что ты хочешь услышать на ночь сказку? — утвердительный кивок. — И хочешь начать учиться писать и читать? — еще одно подтверждение. — Хорошо. Но сказку я тебе прочитаю только после того, как мы тебя искупаем, и ты ляжешь. А учиться будем завтра. Тогда на утро план такой: подъем в семь, умываемся, завтракаем, я с тобой занимаюсь полчаса — час, потом даю тебе задание по пройденному материалу и ухожу разбираться со своим наследством, — увидев недоумение в глазах ребенка, он объяснил. — Если ты помнишь, то гоблины сказали, что я смогу подать заявку на опекунство только, если магия моего рода Принц через месяц признает меня главой, и в эти четыре недели к нам будет приходить гоблин, смотреть, как ты живешь, и как и чему учишься. А так же не обижаю ли я тебя. Так что учиться мы будем вместе, много и продуктивно. И еще скоро ты познакомишься с моим школьным другом. Поскольку я свои предметы сам могу и не потянуть, а его помощь будет нам не лишняя. Все, пошли умываться.

Мальчик сам ловко соскочил с дивана и, дождавшись Северуса, направился в ванную. Однако когда понял, что купаться ему предстоит под внимательным взором взрослого, он смущался: еще никто и никогда не оставался с ним ванной. Если только, когда его купали совсем маленького. На сознательной памяти тетя только включала воду, чаще всего еле теплую, если не сказать откровенно холодную, и уходила, чтобы через пять минут начать кричать из-за двери, что он такой транжира, расходует воду почем зря, не ценит их заботу и хочет их разорить. Поэтому увидев, что мужчина набирает полную ванную, напрягся, пытаясь понять, чем ему это может грозить.

— Нам сегодня колдовать нельзя, — уточнил зельевар, глядя на ошарашенные глаза ребенка, — поэтому я проверяю температуру воды, как когда-то это делала моя мама. Хочешь, покажу небольшой фокус?

Маленькие зеленые глаза загорелись предвкушением: ведь пользоваться палочкой нельзя, значит... Значит будет НАСТОЯЩЕЕ волшебство! И усердно закивал головой. Ухмыльнувшись такой реакции подопечного, Северус достал из настенного шкафа пакетик с небольшими шариками разных цветов и запахов.

— Бери любые три шарика, какие нравятся, и кидай их в воду.

Гарри достал несколько шариков, с интересом катая их в пальцах и принюхиваясь, осторожно глядя на взрослого. Не увидев в них раздражения или неудовольствия, он положил два шарика обратно, достав другие. Через три минуты придирчивого исследования он остановил свой выбор на желтом, красном и зеленом шариках, приятно пахнувшие магнолией, жасмином и шалфеем.

— Интересный выбор. А теперь кидай их в воду.

От соприкосновения с водой шарики начали прыгать по всей ванной, разнося легкий цветочный аромат, и надежно скрывая воду под шапкой пены.

— Гарри, вода скоро остынет и подогреть я ее не смогу. Так что давай, быстренько раздевайся и залазь, — увидев опять полыхающие румянцем щеки, Северус только закатил глаза. — Если ты еще не заметил, то я тоже мужчина, только старше. Поэтому у тебя под вещами нет ничего того, чего нет и у меня. Я могу, конечно, отвернуться, пока ты раздеваешься, но все равно потом повернусь, чтобы помочь тебе залезть в воду и потом из нее вылезти.

Мальчик, вздохнув тяжело, начал раздеваться. Рубашка, брюки, носки — все было подхвачено взрослыми руками и сложено на стул. А потом эти же руки подхватили маленькое тощее тельце и осторожно опустили в теплую, чуть горячую воду. Пена надежно скрывала все, позволяя расслабиться. Однако стоящий рядом мужчина слегка напрягал. Но Гарри понимал, что тот не уйдет — слишком сильное волнение передавалось ему по их связи. И оказался прав: тот, отойдя чуть от ванны, снял свою рубашку, взял губку и подошел к ребенку.

— Отодвинься чуть от бортика, я тебе спину вымою. Не хмурься, я знаю, что ты можешь и сам, но пока твои боевые отметины не заживут, лучше этим буду заниматься я, поскольку хотя бы вижу: где и что.

Вымыв ребенка, сполоснув его под душем и одев в пижаму, Северус отвел его в спальню. Он решил, что первые дни лучше будет, если они будут спать в одной комнате: мало ли какие кошмары могут присниться малышу. Удостоверившись, что ребенок занят расчесыванием, а рядом лежит средних размеров красный дракон, он быстро отправился обратно в ванную: уставшее за день тело требовало теплый душ.

Вернувшись в комнату, Северус застыл у порога, глядя на то, как ребенок играет. К милому дракону, который уже освоился на новом месте жительства и утробно рычал, махая крыльями, присоединилась змейка, ползающая по кровати. По комнате разносился веселый детский смех. Первым зельевара заметила змейка, распушив на угрозу свой капюшон — это оказалась кобра. Усмехнувшись, мужчина просто подошел ближе и щелкнул ее по носу.

— Мала еще шипеть на декана змеиного факультета! Ну, что, Гарри, готов слушать сказку, — мальчик даже подпрыгнул на кровати, выплескивая волны радости. — Тогда ложись под одеяло, а я сяду рядом. Картинок там мало. Так что слушай. Сегодняшняя история называется «Ученик чародея».

На севере Англии жил некогда великий чародей. Он говорил на всех языках и знал все тайны вселенной. У него была огромная книга в переплете из черной телячьей кожи с железными застежками и железными уголками. Книга эта была прикована цепью к столу, крепко-накрепко прибитому к полу, и когда чародей хотел почитать, он отпирал ее железным ключом. Только он один читал эту книгу, потому что в ней были собраны тайны царства духов.

У этого чародея был ученик — преглупый малый. Он прислуживал своему великому учителю, но не смел и одним глазком заглянуть в огромную черную книгу. Его даже в покои чародея не допускали.

Но как-то раз, когда учителя не было дома, ученик не утерпел и прокрался в его покои. И вот он увидел диковинные предметы, какими пользовался чародей, когда превращал медь в золото и свинец в серебро.

Было тут зеркало, которое отражало все, что делается на белом свете; была и волшебная раковина — стоило чародею приложить ее к уху, и он слышал все, что хотел слышать.

Однако ученик тщетно возился с тиглями — он так и не смог получить из меди золото, а из свинца серебро. Напрасно всматривался он в чудесное зеркало — в нем плыли какие-то облака да клубился дым, но ничего больше не было видно. А в раковине только что-то глухо шумело, будто далекая морская волна била о неведомый берег.

«Ничего у меня не выходит, — подумал ученик, — потому что я не знаю заклинаний, написанных в книге. А она заперта».

Он обернулся и — о чудо! Книга оказалась незапертой — учитель перед уходом забыл вынуть ключ из замка. Ученик бросился к книге и открыл ее. Слова в ней были написаны черными и красными чернилами. Юноша почти ничего не мог разобрать, но все-таки, водя пальцем по одной строчке, прочитал ее вслух по слогам.

И вдруг комната погрузилась во мрак и весь дом затрясся. Громовые раскаты прокатились по всем покоям, и перед юношей появилось ужасное страшилище. Глаза его пылали, как два светильника, а изо рта вырывалось пламя. Это был демон Вельзевул, покорный чародею: юноша нечаянно вызвал его заклинанием.

— Приказывай! — заревел демон, как ревет печь, когда в ней бушует пламя.

Юноша застыл на месте, его пробирала дрожь, волосы встали у него дыбом.

— Приказывай, или я тебя задушу!

Но юноша не мог ответить. Тогда демон схватил его за горло и, обжигая своим огненным дыханием, заревел:

— Приказывай!

— Полей вон тот цветок! — в отчаянии выкрикнул юноша первое, что пришло ему в голову, и показал на герань, стоявшую в горшке на полу.

Злой дух тут же исчез, но мгновенно вернулся с бочонком воды на спине и вылил всю воду на цветок. Потом опять исчез и вернулся с новым бочонком. И так он раз за разом исчезал и возвращался, и все лил и лил воду на герань, пока в комнате не набралось воды по щиколотку.

— Довольно, довольно! — задыхаясь, молил юноша. Но демон не слушал его. Он все таскал и таскал воду — ведь ученик чародея не умел прогонять духов.

А вода беспрерывно поднималась — юноша уже стоял в ней по колени, потом по пояс, но Вельзевул по-прежнему таскал полные бочонки и поливал герань. Вскоре вода дошла юноше до подмышек, и он вскарабкался на стол; потом она поднялась до самых окон, забилась о стекла, забурлила вокруг юноши, и он стоял в ней по шею. Напрасно он кричал во весь голос: злой дух не унимался...

Да он и по сей день таскал бы воду, поливал бы герань и конечно залил бы весь Йоркшир, но чародей, к счастью, вспомнил, что забыл запереть свою книгу, и вернулся домой. И в тот самый миг, когда вода уже пузырилась у самого подбородка бедняги ученика, чародей ворвался в свои покои, произнес заклинание и прогнал Вельзевула в его огненную обитель.

Закончив читать, Северус чуть приподнял одеяло уснувшего ребенка, позволяя пробраться под него дракону и змейке. Главная прелесть волшебных игрушек была в том, что они забирали на себя излишки магической энергии. Часть они переваривали для своих нужд: двигаться, летать, передавать сообщения взрослым. А часть накапливали, возвращая, при необходимости, владельцу. Гарри тут же инстинктивно прижал к себе дракончика, расслабленно выдыхая и ерзая, выискивая наиболее удобное положение.

— А кто-то говорил, что не хочет спать, — усмехнулся зельевар, ложась в свою кровать, отгоняя от себя подленькую мысль, взять к себе второго дракончика...

Засыпая, он думал о шутках Судьбы. Еще год назад он был уставшим, обозленным на всех, в первую очередь на себя и еще двоих, человеком, мечтающим или свалить из страны, хотя этим надо было сразу заниматься. Вот прям как аппарировал из Годриковой Лощины, так и не надо было останавливаться. В крайнем случае, магловские самолеты еще никто не отменял. Но... этот вариант он бесспорно и бессовестно просср.... упустил. А потом были три месяца Азкабана, суд, точнее фарс, гордо именуемый «Судом», поручительство директора, куча дополнительных обетов. И к обязанностям учить эту... биомассу... добавилась обязанность варить кучу всяких зелий. Бесплатно... и без вопросов... Вот и получилось, что самый молодой Мастер Зелий был заживо погребен в Хогвартских подземельях без права уйти. Два года назад он попробовал отправить в гильдию Зельеваров прошение помочь ему избавиться от такой кабалы, но письмо перехватили и «мягко» объяснили, почему так делать нельзя. Протоптались по былым «ошибкам», напомнили про вину в смерти единственной подруги, и навесили еще пару обетов... В общем, их теперь на бедном зельеваре больше, чем блох на бездомной собаке. Хотя в этом году ему улыбнулась удача. Во-первых, он нашел старинный свиток: страница из дневника одного мага-путешественника. В ней мельком упоминалось, что, если маг вынужден был дать обет другому магу, что он что-то сделает в обмен на действие второго мага, а тот маг не выполнит свои обязательства, при этом обет не спадет, то все обеты, данные такому магу, можно снять. Нужно лишь зелье и ритуал, которые может провести любой глава Рода, готовый поручиться за тебя перед Магией. Три месяца назад и кучу галеонов к нему попал еще один свиток с рецептом этого зелья. Один разговор с Люциусом, и надежда уже не просто где-то там маячила, а вполне себе была хорошо различима. А во-вторых... Мрачный житель подземелий, который еще год назад был уверен, что ему и жить-то уже не зачем, влюбился... Вот так вот... Тихо. Просто... Не спеша.... Когда понял, уже было поздно что-либо менять... И ходил он последние месяцы, как третьекурсник Хаффлпаффа: влюбленный и безумно одинокий, боящийся признаться предмету воздыхания. Потому что у объекта страсти нрав был, как у мантикоры во время брачных игр. То есть убьет и еще и джигу спляшет на трупе со словами: «Сам дурак!» Что означает: незачем было подставляться! Теперь вот на голову свалился ребенок... И не просто ребенок, а сын Поттера и Лили. К тому же немой, больной, социально не адаптированный, неграмотный... Да... не спроста все это ему на голову свалилось... Не спроста... Видимо Великим стало скучно... Еще и свой Род, который от него отказался, а теперь ему придется его восстанавливать. И свое здоровье, к стати, тоже... И на исправление последних трех пунктов всего месяц... Северус перевернулся на другой бок, натягивая до подбородка одеяло, несмотря на то, что в комнате было тепло благодаря горящему камину. Сон уже окончательно сморил его, и он не почувствовал, как к нему пробрался второй дракончик, уютно устроившись под боком, впитывая «ночную» магию взрослого.