Часовщик и его подмастерье

4. Тайны среди повседневности

Мартин провел пальцами по гладкой поверхности полки. Приборы строились на ней гордыми ровными рядами. Мистер Штунден позади мальчика ковырялся в каких-то часах, предварительно сняв крышку. Этому занятию он отдавался полностью и с восторгом вкручивал и выкручивал гайки, которые затем, уже сложенные, слажено отсчитывали время.
А его маленькому помощнику предстояла более утомительная работа - надо было убедиться, что все механизмы в исправности. Это было нелегко, учитывая количество вышеприведенных в лавке. Но Мартин с остервенением принялся за дело.
-Пора открывать лавку, мистер Стивенсон. - через некоторое время сказал Ричард Штунден. - Будьте добры, переверните табличку!
Мальчик повиновался и выглянул на улицу. Вопреки его ожиданиям, перед ним не выстроилась очередь жаждущих приобрести что-то в лавке часовщика. Между домами, окружавшими это здание, изредка проходили незаинтересованные жители города, в будний день спешившие на работу. Лавка удостаивалась короткого взгляда и еще одного, раздраженного, обращенного на Мартина, которого некоторые прохожие приняли за уличного оболтуса. Хорошо, что мальчик не слышал мыслей этих грубых людей, способных судить лишь в одном ключе.
С некоторым разочарованием Мартин вернулся в лавку.
-Никого нет, сэр. - оповестил он хозяина.
Мистера Штундена это, как и ожидалось, не удивило. Не отрываясь от кропотливого занятия, он сказал:
-Мне категорически не хочется вас ни в чем разочаровывать, мистер Стивенсон, но эта лавка никогда не встречала наплыва покупателей. По крайней мере, на моем веку. - но произнес он это без тени сожаления или досады.
Часы затикали в повисшей тишине, словно бы соглашаясь. Их изящные корпуса говорили, что простые, обремененные ежедневными заботами смертные не имеют права даже смотреть на эти неповторимые механизмы, сборище которых представляла собой лавка.
-Это странно, сэр. - тихо ответил мальчик.
-Почему же? - с некоторым удивлением спросил Штунден.
- На месте горожан, я бы заходил сюда каждый день. Непременно за новыми часами. Поверьте, они ведь гораздо лучше леденцов или глупых игрушек, - запальчиво заговорил Мартин. - И те, и другие разнашиваются или исчезают, а часы живые, а время не имеет начала или конца.
-Ты прав. - коротко подтвердил хозяин. Он уже задумался о своем, что было неведомо детскому разуму, да и многим взрослым не было бы под силу понять.
Не от скуки, а, скорее, впав в азарт, мальчик начал придумывать часам, по его мнению, остроумные названия. На середине этого занятия входная дверь распахнулась от рывка и впустила холодный влажный воздух с улицы. Вместе с ним вошел не менее холодный и промозглый мужчина со знакомым именем - мистер Ваккерей. Выражение его лица не стало добрее, мягче или расслабленнее.  Глазки по-крысиному бегали по лавке, метаясь из угла в угол в поисках кого-то.  Они остановились со злобой на Ричарде Штундене, но тут же приняли коварное, льстивое выражение.
-Мистер Штунден, какая приятная встреча! - с притворной улыбкой воскликнул он. - Я думаю, вы целый день провели в размышлениях и пришли к правильным выводам, к которым я вас подводил вчера, да и долгое время до этого. По крайней мере, я надеюсь на это. 
Хозяин лавки наконец поднял глаза от механизмов и обратил их к незванному посетителю.
-Мне очень жаль, - в отличии от Ваккерея, Штунден и не пытался выглядеть дружелюбным. Не в этот раз. - но ничего подобного не произошло. Вам стоит уйти.
Седовласый искривился в раздражении. Он стукнул кулаком по самому ближнему к нему столу. -Ты упрямый осел, Штунден! - вскричал старик. - Я больше не собираюсь с тобой церемониться и позориться! Сейчас я расскажу все, что думаю, потому что просто-напросто устал от этих глупых игр. Я расскажу все, начиная от самой первой встречи, потому что масштабы трагедии горазло больше твоей пыльной истлевшей лавчонки, в которой ты ошиваешься, притворяясь нормальным... Все мы давно покончили с этим, уже когда...
Повышенным голосом, чтобы перекричать Ваккерея, хозяин лавки приказал и его эхо пронеслось по стенам:
-Мистер Стивенсон, не могли бы вы выйти отсюда и прийти только тогда, когда я вас позову?
Мартин испуганно кивнул и скрылся в проходе, мгновенно впрыгнув по лестнице. Ему было стыдно за такую трусость, вероятно, он повел себя недостойно мужчины. Но было кое-что выше этого, что он считал тем самым очевидным и важнейшим правилом, которое никогда не произносилось вслух. То самое правило - всегда выполнять то, что говорит Ричард Штунден. Бесприкословно, независимо от обстоятельств и без промедлений.
Через какое-то время экономка принесла к мальчику в комнату бумажку от хозяина с дальнейшими указаниями. С надменным видом женщина объяснила, что господин слишком занят, чтобы подойти лично. Но мальчик на протяжении целого часа слышал громкие голоса, исходившие снизу.

Мартин перешел к своим пустяковым обязанностям. Тяжелая жизнь подмастерья, которую он ожидал встретить, не оправдала себя, хотя это был всего лишь первый день.
День близился к вечеру, а Мартин перешел в гостинную, где ему было задано разложить рабочие журналы, большая часть которых хранилась именно в этом помещении, по дате. Еще одно муторное занятие, с которым мальчику пришлось возиться очень долго. Любой взрослый бы взвыл от такой монотонной работы, но Мартин, на удивление, ведь был чрезвычайно подвижным и активным, выдержал и честно выполнил задание.
Он позволил себе отдохнуть на диване, прямо за картиной, которая в какой-то степени его пугала, но не сейчас, когда он выдохся, непривычный к рутинной работе.
Вдруг полотно задвигалось. Мальчик не увидел этого поначалу, так как был повернут спиной, но когда начали раздаваться звуки, он побелел и медленно повернул голову, готовый отскочить.
Красный свет заката заливал стену позади него. Сначала по картине прошла рябь, сопровождаемая характерным звуком текущей воды, а затем кто-то постучал в дверь. Ту самую, что была изображена на полотне. Не встретив ответа, стук раздался настойчивей.
-Кто там? - дрожащим голосом спросил Мартин, уже находясь в метре от самой картины. Он бы скрылся дальше, если бы мог.
-Незнакомый голос. - пробормотал кто-то на той стороне. Какой бы она могла вообще быть? - задавался вопросом Мартин. Там же стена! - Простите, мы, вероятно, незнакомы, не можете объяснить, с кем я разговариваю?
Мальчик снова поразился:
-Я - Ма... - он оборвал себя. Не стоило делать таких опасных оплошностей. - Простите за грубость, сэр, но я первым спросил. Вы хотите, чтобы я вас впустил?
Ручка повернулась, прямо как настоящая. Вообще, вся картина стала объемной.
-Да, это было бы замечательно. Но вот какое дело: у меня тоже нет возможности сказать вам свое имя. Вы не знаете Ричарда Штундена?
-Да, это мой наставник. - подтвердил Мартин.
-О, я разбираюсь в голосах, молодой человек. И ваш звучит вполне искренне. Я прибыл несколько раньше, так что понятно, почему вы меня не пускаете; вероятно, Ричард постарался. Но дело первой важности. Вы поймете это все чуть позже, но, надеюсь, вы не будете против, если я сделаю так...
В всех щелях двери блеснул свет, а потом ручка повернулась, и дверь начала открываться.
Мартин тут же подскочил и надавил на нее, закрывая. Человек за дверью пытался возражать, но, несмотря на то, что человек, очевидно, был старше, мальчик смог закрыть дверь и сдерживать напор.
К облегчению, по картине снова прошла рябь и она стала плоской.
Мартин резко выдохнул, спрыгнул с дивана и побежал к жилому коридору.
Мальчик заперся в комнате и не выходил оттуда до следующего утра, пропустил ужин, сославшись на головную боль, и спрятался под одеялом. Но он был тверд, собираясь расспросить своего наставника о том, что мешало ему уснуть.